Тотальная война

В одном перестроечном году, когда уже стало ясно, что по-старому жить не дадут, а как жить по-новому, не знает никто, Николаева посетила гениальная идея. Тогда, как и сейчас, обстановка в управлении была кризисной. Архивные агенты и бывшие подопечные Пятого управления шельмовали родной КГБ во всех газетенках. А чекисты только прядали ушами, как пес, которому газетой шлепают по морде, а команды «фас» не дают. Чтобы снизить накал оплевательства, переименовались в Управление по защите конституционного строя. Не помогло. Быстро выяснилось, что плюют в морду, а не на вывеску.

Генсек лишь разводил руками и требовал перестраиваться, что в переводе на нормальный язык означало: либо придумайте, чем заняться, либо ищите новую работу. На вольные хлеба в то время опера не стремились. Кто дожидался пенсии, кто — команды «фас». На площадях бурлили митинги, кооператоры зарабатывали первые миллионы, бандиты учились работать утюгом и с калькулятором, партийцы прятали золото, а двуликий Гдлян-Иванов обещал посадить все Политбюро. Человеческий океан на одной шестой части суши бурлил и клокотал, а Большой дом на Лубянке, как айсберг в этом океане, ждал, куда вынесет.

Николаев крепко задумался. Майор — это звучит гордо, когда служишь. В народном хозяйстве отставной майор выглядит придурком, травмированным на всю жизнь уставом и секретными приказами. Да и куда идти? Не в музей же, где даже последняя уборщица за глаза называет тебя «искусствоведом в штатском». И тут как раз кстати подвернулась командировка. Везли из Твери в Москву десять листов графики в дар Германии от частного коллекционера. В соседнем купе дремали здоровяки из «Альфы», той, что скоро прославилась на весь мир отказом выполнить приказ. Но Николаев, естественно, этого знать не мог. Зато отлично представлял, что его ждет в Москве. Полный служебный тупик. И от безнадежности и вагонной тоски его озарило. Идея! Простая и эффективная, как все, рожденное от отчаяния.

Начальство, контуженное демократизацией, пребывало в прострации, и ничего лучше, чем приказ о правильном понимании оперсоставом очередной клеветнической статейки в «Огоньке» или репортажа «Взгляда», придумать не могло. И пришлось Николаеву всю подготовительную работу взвалить на себя. Никогда раньше ему так легко не писалось, слова сами собой рождались в голове и ложились на бумагу, как солдаты на огневой рубеж, дружно и решительно. Как учил классик, в докладной записке словам было свободно, мыслям тесно, но их полет открывал невиданный оперативный простор.

Николаев обобщил данные по контрабанде культурных ценностей и динамику цен на них на международном рынке. Нарисовал мрачный прогноз грядущего открытия границ и свободного перемещения через них безнадзорных граждан. Привел душераздирающие факты поборов распоясавшихся бандюков с мирных археологических экспедиций. Осмелев — тогда уже было можно ссылаться на буржуазный передовой опыт — привел историческую справку о действиях зондергрупп СС на оккупированных территориях: в спецкоманды, подчиненные непосредственно штабу групп армий, входили лучшие искусствоведы Германии. Таким образом, Николаев подводил к смелой и крамольной идее создать спецназ Пятого управления для защиты остатков культурного достояния смертельно больной родины.

По Николаеву, процесс следовало организовать по-немецки четко, педантично и устрашающе. В заранее разведанный район раскопок выдвигалась поисковая экспедиция из археологов, получивших допуск к секретной работе. Так как хлипкие интеллигенты ни за себя, ни за родину постоять не могут, им придавалась в качестве усиления группа спецназа. Рексов следовало обучить всем премудростям рукопашного и прочего боя и дать азы обращения с хрупкими предметами, представляющими значительный культурный и научный интерес. Пока «археологи» в пятнистом камуфляже огнем, прикладами и кулаками будут отгонять местную братву от раскопок, «искусствоведы в штатском» займутся оперативным противодействием западным коллекционерам и отечественным мафиози. Откопав что бог послал и грамотно упаковав находки, экспедиция тайно сворачивает лагерь и скрытно убывает в район постоянной дислокации. Марш колонны осуществляется по всем требованиям боевого устава и соответствующих руководящих приказов председателя КГБ.

Докладная Николаева произвела фурор. Все гениальное обманчиво просто. Но таково свойство идеи: озарив одну голову, она по цепочке устраивает иллюминацию во многих. Любомудрое начальство рассмотрело между строк докладной даже то, чего там не было. Перспективы, действительно, открывались великие. Сам того не ведая, Николаев решил главную на тот день проблему.