Тотальное преследование

И опять же непонятно — сражаться с этими танками или это были свои? Даже бойкий ефрейтор Сагдеев, который, как подозревал Том, пару раз вообще бегал в соседнюю деревню то ли за самогоном, то ли к подвернувшейся там подруге и который рассказывал вечерами, что пришельцы города не разрушают, потому что им нужна инфраструктура человечества, не мог ничего сказать о наличии у инопланетян танков.

Танки выглядели незнакомо, но кто в них действительно сидел, Том не догадывался. И еще поднялась метель. Ладно бы просто поземка загуляла по полю, а то ведь действительно завьюжило. Видно стало метров на пятьдесят, не больше, и сделалось почему-то очень голодно. А приказать кашеварам приготовить чего-нибудь Том опасался — дым от костров, даже в такую метель, мог выдать расположение взвода. Все-таки натопить снега на керосинках и заварить чаю пришлось, иначе до вечера на одних сухарях, которыми были набиты карманы солдат, они бы не протянули.

Том и сам решился пообедать, жалея, что не догадался в свое время спрятать коробки с патронами в полиэтиленовый мешок, и вот теперь приходилось жевать хлеб вперемешку с порошком крахмального киселя и патронной смазкой. И зачем он только сунул эти патроны и брикет с киселем в один карман?.. Вероятно, просто сработала привычка запасать еду на будущее, и теперь это будущее наступило, черт побери!.. А потом начался бой.

Над метелью неожиданно проглянуло солнышко и помогло увидеть, как из серо-снежного неба вынырнули три очень странные, закругленные машины без крыльев. Одна пошла на бреющем и принялась палить тонкими лучами куда-то влево. А остальные навалились на другую сторону поля, и лишь тогда по звуку ответных выстрелов Том догадался, что кроме танков там были и зенитки, которые тоже принялись стрелять, но продержались недолго, хотя одну из бескрылых машин, кажется, подранить сумели. Потом где-то еще взлетали ракеты — поочередно то белые, то зеленые. Что это значило, никто не догадывался.

И вдруг все поле перед взводом расцвело сполохами огня, фонтанами снега и земли, а по ушам ударила почти непрерывная взрывная волна, больше похожая на рев, чем на раздельное буханье. Том прокричал команду окапываться поглубже… И вдруг все кончилось.

Том поднялся на колени — стоять на ногах он не мог, из-под шапки по шее текла кровь. В голове стоял звон, да такой, что даже поднять веки, чтобы осмотреться, было трудно. Но нужно… Оказалось, что вокруг все сожжено до земли — снег, лежавший неровными большими проплешинами, стаял. От палаток и самой рощи остались одни воспоминания. Там и сям лежали тела ребят, почти никто из них и выстрелить не успел, а на некоторых еще тлели бушлаты.

В пронизанной солнцем снежной пелене над Томом как-то странно, боком пролетел обычный, человеческий штурмовик. Его даже с болью в башке можно было услышать, но сверху его уже пытались нанизать те же лучи, которыми первая из атакующих летающих тарелок ударила по батальону. И хотя за метелью было не видно, что в действительности происходит, скоро звук двигателей самолета оборвался, а затем раздался взрыв, от которого дрогнула даже метель. Вспышки Том не увидел, но и без нее стало понятно, что штурмовику конец.

Ребята почти все были искромсаны, в живых осталось семь человек, не считая Тома. Трое были сильно контужены, у них текла из ушей кровь, одному разорвало живот, еще одному изломало руку — кажется, в трех местах, — так что она приняла совсем уж немыслимую форму. Том забрал тех двоих, что почти не пострадали, приказал оставаться за старшего ефрейтору Сагдееву, понемногу преходящему в себя, и пошел к батальону.

Когда они пересекали поле по направлению к штабу, над ними появился вертолет, который силой своих винтов завивал такие косы снега, что это было бы красиво, если бы он не принялся стрелять. Один из двоих прихваченных Томом солдатиков бросился в сторону, и его убило стразу. А когда Том с другим бойцом побежали по полю, оскальзываясь чуть не на каждом скачке, вертолет дал еще пару очередей и положил того солдатика, который бежал за Томом. Это был пожилой, рассудительный и медлительный мужичок, он не способен был бегать быстро, это его и погубило. Снарядом из скорострельной вертолетной пушки ему оторвало правую ногу.

Том, убедившись, что вертолет улетел, вернулся и присел перед солдатом. Но тот только и сумел проговорить мерзлыми губами:

— Что же они по своим-то?.. Или предатели нашлись?

Да, вертолет, возможно, сделанный людьми, стрелял теперь по ним, и это было несправедливо. Том не нашелся, что ответить, и просто ждал, пока солдат не умер. Спасти раненого в этой мертвой пустыне, постепенно вновь покрывающейся снегом, было невозможно. Том подхватил автомат с запасными рожками и пошел дальше.