Тотальное преследование

Они стояли не очень правильным строем — восемь человек, новые операторы на бати-ботах, — а она расхаживала перед ними и придирчиво рассматривала, пытаясь понять, кого же видит перед собой, изредка поправляя то на одном, то на другом новичке униформу добывающей компании. За дамой семенили два каких-то недомерка — или это она слишком возвышалась над ними, мощная, темноволосая и темнокожая, как ночь, с горящими и почему-то светлыми глазами, будто вставила себе экзотические контактные линзы. Но Том был уверен, что со зрением у нее тоже все в порядке. Просто природа наградила ее таким цветом радужки в отместку за какого-то дальнего предка.

Наконец дама встала перед серединой строя, еще разок осмотрела всех и усмехнулась, показав отличные, крупные зубы.

— Так, — заговорила она, разумеется, по-английски, низковатым, грудным, очень подходящим для ее габаритов голосом, — смотрю на вас, последнее приобретение компании, и понимаю, что это — наказание мне за все грехи разом. Лучше бы вас сразу утопить, выкинуть за борт и забыть о тех деньгах, которые потрачены на ваше обучение, списать их по статье невозвращенных авансов. Потому что ничего хорошего из вас не получится.

— Мы попробуем, — высказался невысокий шотландец, почти по-настоящему рыжий и смешливый, — доказать, что вам бы неплохо сходить к окулисту.

Тон у него был скучающий, и нетрудно было догадаться, что это тот вариант юмора, который принят в среде, где этот парень воспитывался. Том еще не знал, что он к этому скоро привыкнет и станет шутить примерно так же — скучающе, негромко и с большим зарядом несогласия, лишь внешне замаскированного под учтивость.

— Как звать? — Она не рычала, но казалось, своим голосом была способна разгибать подковы.

— Гас Макинтайр, мэм.

— Про «мэм» это правильно, все остальное — глупость. Прошу впредь демонстрировать ее не иначе как в сортире… И старательно спускайте воду за собой. В других же местах помалкивайте, Макинтайр.

— Слушаюсь, мэм-сагиб.

Она взбеленилась, потому что «сагиб» было названием всех господ белой расы в прежние, еще расистские времена. Где-то Том об этом читал.

— Так, остряк, еще минус вашей команде, притом что плюсов пока не заметно! — Она поправила волосы. — Меня зовут сержант Нго. Обращаться ко мне запрещается, отвечать без присказки «мэм» — тоже. Все контакты с любым, повторяю, с любым офицером платформы только с моего разрешения. Кормежка по расписанию, убирать свои кубрики самим, выплата заработанного, если такое случайно у кого-то получится, через меня, остальное — вот с этими двумя ребятами. — Она указала поворотом головы на двоих недомерков, которые, не смея дышать, вытянулись за ее плечами. — Это ваши инструкторы, Холлидей и Сангар. Они попробуют научить вас управлять бати-ботами, пока не убедятся, что я не ошибалась, когда утверждала, что все вы — жалкие неудачники и никогда вам не стать настоящими добывающими. Вопросы?

— Один вопрос, мэм, — заговорил Том. — Библиотека, телевизор, компьютерные игры, тренажеры?

— Тренажеры с душем в рекреационной зоне. Остальное — глупости, — отрезала сержант Нго. И чуть более внимательно всмотрелась в Извекова. — Вы же понимаете, что я говорю, не правда ли?

— Если вы о моем акценте, мэм, он не мешает мне понимать вас, — отозвался Том и сам почувствовал, что говорит на очень уж зализанном, каком-то даже средневековом английском.

— Отлично. Список команд, которыми мы разговариваем с операторами во время работы, вам пришлют — я позабочусь. — Она повернулась к инструкторам. — А теперь, джентльмены, составьте расписание тренировок этих бездельников и приступайте. Через две недели эта группа должна выполнять план. Если этого не случится, у вас будут неприятности.

— Вежливая дамочка, — хмыкнул Макинтайр, и Том почувствовал к этому парню симпатию.

Шотландец это заметил, кивнул Извекову и улыбнулся краем губ. Неудивительно, что в кубрик, рассчитанный на двоих, они поместились вместе. Но перед этим со своими мешками и под предводительством Холлидея и Сангара они спустились на скоростных лифтах с платформы вниз, на глубину более четырехсот метров под уровнем моря. При этом пришлось дважды переходить в новые лифты и миновать компрессионные тамбуры, что заняло последний раз почти четверть часа, как Том заметил по часам, вделанным в стенки помещений.

Голоса ребят при этом стали высокими, даже не визгливыми, а детскими, потому что при повышении давления менялся состав воздуха, которым они дышали, и в конце концов его заменили, как догадался Том, чистейшей гелиево-кислородной смесью. Кислорода, кстати, было больше, чем наверху, и это вызывало приподнятое настроение, а у инструкторов — заметную нервозность.

— Как же подниматься, если мы только спускаемся с платформы почти час? — спросил высокий, плотный и вяловатый норвежец с этикеткой «Тим» над карманом форменной куртки.