Тотальное вторжение

– Значит, разговаривать мы не хотим? – Грозно спросил Фрадов, обходя по часовой стрелке стул с сидящим графом. – Учти, мы – люди, а не королевские эльфы.

– Жалкие смертные. – Презрительно процедил Бестиаст.

– Да, мы – люди. – Весомо отчеканил Максим. – А это значит, что мы всегда добиваемся того, что хотим. Сейчас мы хотим узнать все то, что известно тебе. И мы это узнаем.

Граф издал звук, который можно было принять за насмешливое фырканье:

– Вы давно могли бы сообразить, что я не боюсь смерти.

– А кто здесь говорит о смерти? Не волнуйтесь, мы навели справки о Вашем бессмертии, ДОРОГОЙ граф. Оказалось, что ваше тело, или то, что от него осталось, необходимо доставить в Ваш замок – Средоточие Силы. Там Вы возродитесь. Сведущие эльфы мне сказали, что даже горстки пепла для этого достаточно. Правда?

Бестиаст важно кивнул головой:

– Даже если вы меня убьете в этом дворце, скоро сюда ворвутся мои воины и отнесут мой прах в мой замок. Наверное вы, людишки, завидуете моему могуществу?

– Признаться, немного завидуем. – Улыбнулся Максим. От этой улыбки и без того светлокожее лицо графа побледнело еще больше. – Поэтому мы сделаем все, чтобы Вы, ОЧЕНЬ ДОРОГОЙ граф, не покинули нас так быстро и так легко. Вы не умрете, да и Ваш десант, как Вам, наверное, уже сообщили, блокирован в крепостях. Сюда летит помощь из Эллчагры. Ваша армия скоро будет полностью уничтожена. Так что вся ваша надежда на спасение – пшик!

Граф несколько подрастерял свою самоуверенность, однако гордо заявил:

– Все равно сила короля-Дракона подомнет под себя и Черно-Белую Бусину, и вас – смертных людишек.

– Ну-ну. – Максим продолжал ходить по кругу. – Кстати, граф Бестиаст, Вы слышали о том, что люди – заметьте, не людишки, а люди – это грубые, жестокие животные? Я бы даже сказал, чудовища? Конечно, слышали. Но в то же время мы – самые добрые, честные и справедливые существа. Все зависит от того, с кем мы общаемся: с врагами, или с друзьями. Так вот Вы для нас – ВРАГ! И вести с Вами мы себя будем, как с ВРАГОМ!

Олаф положил на стол плод губчатого толстобока, поднял один из стульев и с размаху грохнул им об пол. Стул разлетелся в щепки. Граф Бестиаст от неожиданности подпрыгнул.

– Сидеть!!! – Рявкнул на него Максим, уперся ногой в живот графа и пригвоздил его к месту.

Дверь распахнулась, и на пороге комнаты появились Дилафисса и стражники. Люди повернулись к вошедшим и улыбнулись чистыми и невинными детскими улыбками.

– Все в порядке, друзья.

Дилафисса недоверчиво посмотрела на разбитый стул, на графа, но дверь закрыла.

– Продолжим наш разговор. – Совершенно спокойно сказал Максим, убрал ногу и сделал еще один круг возле Бестиаста.

В это время Олаф набрал с пола щепок, положил их на стол возле круглого плода и сам сел рядом. Под его весом стол скрипнул. Олаф вытащил нож и начал медленно и методично заострять первую щепку, то провожая взглядом падающие на пол стружки, то многообещающе поглядывая на графа Бестиаста.

– Как не покажется Вам странным, граф, но у людей есть своя, с их точки зрения, достаточно длинная история. – Тоном лектора произнес Максим. – За время своего существования люди прошли очень впечатляющий путь от совершенной дикости к тому, что называется высокоразвитой цивилизацией. Мы многое приобрели, но почти ничего не забыли. Мы не забыли, как зазубренные наконечники копий наших предков впивались в плоть врагов.

Заточив первую щепку, Олаф резким и точным ударом до половины вогнал ее в упругую кожуру плода. Побежала тонкая струйка зеленого сока. Бьорнсен не стал вытаскивать щепку, оставив ее торчать в плоде, а сам начал обстругивать вторую.

Максим с удовлетворением заметил, как слегка дрогнули губы графа Бестиаста. Но большие черные глаза остались бесстрастными.

– Конечно, времена дикости давно прошли, но иногда приходится обращаться к опыту предыдущих эпох. Это случается редко, но… СЛУЧАЕТСЯ! Конечно, мы отрицательно относимся к излишней жестокости. Но, к своему собственному сожалению, иногда вынуждены к ней прибегать. – Максим остановился прямо напротив графа. – Вы еще ничего не хотите рассказать? Жаль. Олаф?

Бьорнсен вогнал еще одну щепку в плод:

– Нет проблем, Максим. Как мы и думали, плотность кожуры незрелого губчатого толстобока почти такая же, как у мышечных тканей людей… и эльфов.

– Я надеюсь, мой друг выражает свои мысли не очень сложными фразами? – Спросил Максим у Бестиаста. – Вы достаточно хорошо поняли, что он имеет в виду?

– Да понял он, понял. – Усмехнулся Олаф и принялся за третью щепку. – Между прочим, у незрелого плода очень кислый жгучий сок. Не хотел бы я, чтобы он попал мне на открытую рану. Особенно такую глубокую, как от этой щепки.

Графа Бестиаста заметно передернуло:

– Вы не посмеете… – Севшим голосом прошептал он.

– А почему нет? – Удивился Максим. – Олаф, тебя что-то удерживает?

– В общем-то нет. Этот граф мне никогда не нравился. Я даже один раз отрубил ему голову.

– Мы – не эльфы. – Напомнил Бестиасту Максим. – Мы – люди. У нас другие правила. У нас другие методы.

– Королевские эльфы вам не позволят. – Не слишком уверенно произнес граф.