Тотальный контроль

Резко развернув олицетворение гнева, она обрадовалась, увидев морду самца, просила его на пол и оседлала. Каждым своим движением она расставалась с причинёнными обидами и дойдя до конца процедуры заглушила шум искусственного водопада. Антураж действительно помог прочувствовать свою победу над трусом, вернув душевное спокойствие. Выйдя за дверь, она поблагодарила белый халат, заполнявший журнал и пошла в душевую, благодаря подруг за вовремя данный совет.

Перерождение

После происшествия с браслетом, я понял длину своего поводка, но не хотел придавать этому слишком много внимания. Погружение в подобные мысли перекрывало кислород, и я резко выпрыгивал на поверхность, долго потом мучаясь от кессонной болезни. Спустя неделю, все вернулось на свои места. Психотерапевт отрапортовал, что ей запретили проходить данную процедуру закрыв доступ к Системе. Как же ей повезло, подумал тогда я. Все вернулось на круги своя, но я никак не мог забыть происшествие. Теперь я изменил свое отношение к происходящему и понял какую совершил глупость. Запаниковав, лишил себя глотка свежего воздуха. При этом осознавал, что еще раз не пережил бы ужас.

Я много гулял ми каждый раз вздрагивал от внезапного колокольного звона в соседнем сквере. Я помнил сквер и церквушку в его глубине. Мягкую улыбку человека в черном платье и его напутствие: «Приходи!» .

Затем появилась Система и все закрутилось совсем в другом порядке.

Последнюю неделю, идя привычным маршрутом, я постоянно думал: «А почему бы и не зайти», но каждый раз откладывал на завтра.

Сегодня. Это обязательно должно быть сегодня, убеждал я себя и сам не заметил, как оказался у порога храма.

Зайдя в церковь, я окинул взглядом помещение, отметив тошнотворную затхлость воздуха. Скользил по иконам пока не уткнулся в знакомый силуэт.

Это невозможно! Перед одной из икон стояла Разрушительница. Почувствовав взгляд, она резко повернулась. В ее взгляде читалось чудо. Как будто купив за рубль мгновенную лотерею, выиграла миллион.

Схватив меня за руку, потащила за собой и я, ощущая силу теплой тонкой руки не мог сопротивляется этому напору.

Минут через двадцать я оказался в уютной квартире. Она не проронила ни слова. Молча поставила на кухонный стол тарелку вчерашнего супа, хлеб и чай. Я ел жадно, вспоминая о том, что давно забыл вкус детства: сладкого испитого чая, отдававшего пареным веником и куриного супа с домашней лапшой. Убедившись, что я ем, она ушла в комнату.

Отставив пустую посуду, я без разрешения, на правах хозяина, закурил. Долго стоял в полной тишине разглядывая двор в немного приоткрытое окно и боялся переступить черту. Набравшись смелости, наконец-то переступил порог комнаты.

Она спала, словно устала от долгой и тяжелой работы и наконец-то достигла результата. Я тоже лег рядом и не заметил, как провалился в глубокий сон. Очнулся от пристального взгляда. Она разглядывала меня с тихой покорностью, стараясь запечатлеть каждый изгиб, словно в любой момент я могу растаять, исчезнуть на всегда в одночасье.

Я не знал, как действовать в подобной ситуации и дикость вновь поглотила меня. Она тоже изменилась, словно почувствовала, что может переиграть первый контакт, забрать причинению боль, искупив наказанием за своеволие.

Опрокинув ее на спину и держа одной рукой закинутые над головой руки засунул вторую руку в обтягивающие джинсы. Она дернулась помочь, обмякшее тело напряглось, готовясь к броску. Но нет, я не доставлю ей такого удовольствия. Пусть ждёт и молит полными глазами боли свое наказание, которое тоже надо заслужить.

Спустив джинсы до половины бедра, резко перевернул разрушительницу поставив на колени и впился руками в ягодицы. Проникая все глубже, я слышал стоны перетекающих оргазмов и разрядившись рухнул рядом, опять погрузившись в небытие.

Проснувшись впервые в жизни в крепких, но нежных объятиях я осознал, что не хочу уходить из этого мира в Систему. Как бродячая собака, нашедшая хозяина, я боялся быть вновь выброшенным на улицу.

Испытывая неловкость от своей слабости, я спрятал свою голову в ее грудь и прокладывая дорогу поцелуями раздвинул шероховатые бедра. Я прежде никогда не делал этого и действуя интуитивно постигал вкус консультирующего тела. Я мог играть с ней замедляясь и вновь ускоряясь. Пока она не потянула меня к себе. Впервые в жизни я почувствовал легкое покалывание от прикосновений. Не всепоглощающее желание иметь быстро здесь и сейчас, а растянуть это время как шагреневую кожу и замедлить на пике счастья, замерев там, пребывая вне пространства. Возможно так просвещённые добивались Нирваны. Входили в экстаз от бесконечного прикосновения молитвенного течения к полотну реальности. Пребывая в одной позе, становились опорными костями несформировавшегося мира. Рамками моих ощущений.