Тотальный вирус

Кортеж пролетел мимо знаменитой сталинской высотки, в которой теперь величественно размещался отель «Radisson». За Москва-рекой, сквозь дымку от пожаров, ярким белым фасадом возвышался Дом Правительства Российской Федерации.

Пока что центр Москвы еще выглядел спокойно. Но на окраинах и в жилых массивах уже творилось чёрт знает что. Целые кварталы оставались без света, связи и Интернета. Перегруженная мобильная связь выходила из строя.

Только пожарным удавалось потушить мусоросборник одного подъезда, как в соседнем жилом доме какой-то молодой «социальный хакер» спускал в мусоропровод подожжённый кусок тряпки, пропитанный растворителем. И вот уже в новом жилом доме начиналась борьба с едким и вонючим возгоранием.

Дворовая гопота с битами и палками громила витрины и грабила продуктовые супермаркеты. Активисты всяческих мастей — сталкеры, анархисты, неонацисты, национал-большевики, славяноборцы, народовольцы и даже ведические арийцы — уже готовились к анти-карантинной акции протеста. Кто-то рисовал плакаты против ущемления свободы личности. Кто-то маркером на картонке аккуратно выводил «Долой Мировое Правительство». Кто-то из простыней делал импровизированные флаги с лозунгом «Коронавируса нет!» Самые опытные разливали в бутылки «Коктейль Молотова» и ждали вечера — своей минуты славы.

19

«World of Tanks», место боя — Минск.

Тот же день, апрель 2020 года

Скунс: «У меня какая-то херня. В сети пошла новость о смерти Рутина. Мы же такую не запускали. Мы запускали, что его экстренно переводят в реанимацию!»

Рабби: «Откуда эта информация?»

Скунс: «Второстепенные сайты, которые мы не завалили, ссылаются на информацию Администрации президента и его пресс-секретаря».

5.11: «Не может быть!»

Медведь: «Неужели это правда? Нифига себе, вот это у меня День рожденья!»

Дрифт: «Похер, правда или нет. Медведь, давай срочно править новости на наших сайтах, сразу после новости о переводе в реанимацию, давай информацию о смерти из-за осложнений. Сейчас мы дадим текст».

Рабби: «Если это правда, то это будет первый раз за всё время проекта „Тотальный вирус“, когда мы подадим правдивую информацию».

Дрифт: «Потом разберёмся».

Скунс: «Так что мне делать? Разгонять это сообщение о смерти по сети и Телеграму?»

Фекс: «Наверное, да… Да, давай! Масштабно! Всеми силами!»

5.11: «Ой, что теперь будет…»

20

Москва, Россия.

Тот же день, апрель 2020 года

Вечер озарился огнями хаоса и звоном разбитых витрин. Камни летели в окна элитных бутиков одежды и швейцарских часов. Молодёжь с удовольствием откручивала на сувениры значки дорогих автомобилей, царапая на глянцевой краске «Накося выкуси». Кто-то поджёг двери Мосгордумы на Тверской. Неизвестные угнали с какой-то стройки грузовики со щебнем и высыпали их на проезжей части, заблокировав пять основных мостов через Москва-реку. В бойцов ОМОНа летели камни, палки, стулья и всё, что можно было достать в соседних разгромленных магазинах, кафе и офисах. На улицах росли баррикады из перевёрнутых и подожжённых автомобилей. Массовые беспорядки вспыхивали очагами по всему городу, и никаких отрядов ОМОНа уже не хватало, чтобы их то тут, то там гасить и подавлять.

Десятилетиями силовики отрабатывали сценарии разгона массовой демонстрации, сосредоточенной в одном месте. Это они умели делать очень хорошо, рихтуя рёбра дубинками и запаковывая людей сотнями в автозаки. Но что делать со стихийным бедствием, которое одномоментно захлестнуло весь многомиллионный город — никто не знал. Приходилось иметь дело с осиным роем, который вырвался на волю и теперь жалил со всех сторон.

В отличие от правоохранителей, Макс знал, что ему делать.

В свои тридцать восемь лет он был вполне успешным IT-шником, примерным хипстером и арт-ивентором. Инициировал выставки непонятного искусства в арт-барах, поддерживал съёмки укуренных короткометражек. И жизнь его была, как фруктовый кефир, пока он не решил, что его опыт, таланты и безупречная репутация могут послужить обществу. С верой в себя в прошлом году он решил выдвинуться независимым кандидатом на выборы в Мосгордуму.

Но система ему быстро объяснила, что он «чужой на этом празднике жизни». С выборов его сняли. Все попытки обжаловать незаконные решения в суде обернулись против него. Теперь уже его преследовали за неправильно заполненную налоговую декларацию и сокрытие доходов. Фруктовый кефир прокис.

Последующие шесть месяцев Макс провёл в фрустрации и депрессии, пытаясь рефлексировать свой опыт в каких-то новых концептуальных формах.

Так было до тех пор, пока однажды Макс не услышал, стоя на балконе, «Сталкер, защити мир от Зоны…»

Его реальность мгновенно заиграла новыми красками, в душе проснулся задор, будто гора с плеч упала. Выпив полбутылки рома, он решил приготовить свой арт-перфоманс.