Тотем Козерога

– Постой! – воскликнул я, испугавшись, что сейчас уйдет, и не успею узнать имя, телефон.

Незнакомка резко вскинула голову. Пышные волосы взвихрились, на прекрасное лицо упал звездный свет. Я вскрикнул и отшатнулся. Показалось, что ее глаза сверкнули зеленым фосфоресцирующим светом. Да и зрачки вертикальные, кошачьи… Я потряс головой, дабы отогнать наваждение. Посмотрел и вновь удивился. Девушка исчезла

– Ты где? – тупо спросил я в пустоту. Огляделся, и выругался от души: – Что за чертовщина?

Спрыгнул с валуна и обошел полянку. Никаких следов. Вокруг пусто, над головой звезды, а вдали город. Я разозлился, вспомнил, что путь один – тропка. Бросился вдогонку, стал спускаться. На бегу хватался за стволы деревьев, пытался гасить скорость. Но где-то на середине склона в лицо ударила колючая ветка. Я оступился и покатился кубарем. В плечи и грудь впивались сучки и острые камни, пару раз сильно ударился. У подножия остановился, врезавшись животом в большой камень. Из глаз брызнули слезы, посыпались искры. Я застонал, кое-как поднялся на колени и встал на ноги. По лицу стекало что-то горячее, рубашка порвалась. Я сделал несколько решительных шагов, но сразу остановился, одернул себя: «Успокойся, Сань! Убежала и фиг с нею. Сколько таких по улочкам бродят, а ты за этой погнался…»

Побрел на свет городских фонарей. Голова кружилась, ребра болели. Ничего смертельного, но неприятно. Морда расцарапанная, и измазался как поросенок.

Необычная все-таки девушка. Бродит по ночам в одиночестве. И остальное… Я не успел увидеть, как исчезла. Только стояла рядом, а потом будто растворилась в воздухе. А глаза? Но скорее удивительная игра света, оптический обман. Может у меня правда галлюцинации? Я не из тех суеверных дурачков, что везде видят проклятия, сглазы, порчу, ведьм, зеленых инопланетян…

Обратный путь занял гораздо меньше времени. Я перешел пустырь. Прекрасно осознавая, что выгляжу паршиво, старался обходить фонари, пробирался темными дворами. Хорошо освещенный проспект пришлось пересечь одним рывком. Я скользнул в спасительную тень, оглянулся. Вроде бы никто не заметил. А если и видели, то не придали значения. Сейчас полно припозднившихся гуляк, да и гопники выходят на промысел.

Я перевел дыхание, еще раз обругал себя за глупость. Искать приключения на пятую точку не в моем стиле. Давно прошел юношеский период, когда был готов на любые дурости и сумасшедшие поступки.

К счастью лавочки у подъезда оказались пустыми. Бабушки – самые страшные враги. Языки как помело. Когда идешь с работы, радостно приветствуют, улыбаются и разноголосо кудахчут: «Здравствуй, Сашенька! Как жизнь? Здоровья и благ!» А потом совершенно случайно узнаешь, что ты бандит и наркоман, бабник, алкоголик, тюрьма по тебе плачет…

За дверью кромешная темнота. Подростки опять разбили лампочку. Лишь со второго этажа падал рассеянный свет. Я споткнулся на ступеньках, едва не упал. Выругался и осторожно ступая, пошел по лестнице.

На площадке третьего наткнулся на группу ребят. Сидели на корточках, чем-то сосредоточенно занимались. Я окинул взглядом и невольно усмехнулся – классические эмо-киды. Черные крашеные волосы, невообразимые прически, полосатые гетры, цветастая одежда в темно-фиолетовых тонах и обилие всяческих рюшечек-цепочек. Разобраться где девочка, а где парень почти невозможно.

Я подошел на цыпочках и заглянул через головы. Оказалось, старательно давят из себя слезы. У некоторых получилось. Остальные посматривали с завистью, пытались не отставать от товарищей. Кривились и морщились, часто моргали. Я не удержался и громко фыркнул – поколение «пэпси» сходит с ума. Дети даже не пошевелились, привыкли к реакции прохожих.

Один поднял голову, и я узнал Ваньку из соседней квартиры. У меня с ним приятельские отношения. Он иногда помогал, бегал за сигаретами и хлебом. А я частенько выгораживал его перед строгими родителями. Обычный паренек, каких миллионы, худенький и нескладный.

Ванька широко ухмыльнулся. Но тут же спохватился, придал лицу скорбное выражение – так надо. Опасливо оглянулся на друзей, поднялся и подошел ближе.

– Где вас так отделали, дядь Саш?

Вот так – дядя Саша и никак иначе. Родители паренька слишком зациклены на воспитании, выдрессировали сына. Вот и выражает социальный протест, подался в Эмо. А для меня такое обращение, по меньшей мере, дикость. Ведь не сорокалетний мужик с пивным животом, разница в возрасте небольшая. Хотя с какой стороны посмотреть… Помню себя в школе. Ребят всего на пару лет старше воспринимал мудрыми и всесильными, а те, кто учились в университете – вообще дряхлые старики, таинственные Взрослые. Теперь свободно общаюсь с людьми на десять-двадцать лет старше и не чувствую разницы.

– И тебе привет, Вань, – ответил я. Только сейчас понял, что говорить довольно трудно. Губы распухли – хорошо треснулся о дерево. – Так плохо выгляжу?

– Отвратительно, – признал он с детской серьезностью. – Бабушке Маше на глаза не попадайтесь. А то опять позвонит в милицию, представится анонимом и будет ябедничать.

– Постараюсь, – кивнул я.