Touching From a Distance

Четверо парней, вероятно, сыграли свой последний концерт как Warsaw в канун нового 1978 года в клубе Swinging Apple, что в Ливерпуле. Клуб был крохотный. Пока ребята выносили инструменты на сцену и готовились играть, установилась атмосфера молодежного вечера. Сначала несколько человек вежливо постояли перед сценой, но через некоторое время их постигло разочарование, и они сели на пол, опершись спинами о стену. В отчаянии Warsaw заиграли «The Passenger» Игги Попа, и зал снова встал. В полночь их поджидал сюрприз: был канун Нового года, а по старой ливерпульской традиции встречают его на улице, и зрители все как один выбежали из клуба. Ребята из Манчестера были порядком озадачены здешним простосердечием.

ЕР, вышедший в январе, окончательно закрепил смену названия на Joy Division, после того как все с разочарованием узнали, что уже существует лондонская группа Warsaw Pakt. В то время вызывающее имя было для любой новой группы очень важно. Названия Slaughter and the Dogs или Ed Banger and the Nosebleeds гарантированно пробуждали в воображении образ участников Sex Pistols. Большинство юных дарований совершенно не обращали внимания на тот печальный факт, что, поддаваясь стадному инстинкту, они лишь слепо подражали своим кумирам. Йен рассказал мне, что Joy Division («Дивизия радости») — это пленные женщины, которых нацисты оставляли для удовлетворения сексуальных потребностей немецкой армии. Я поежилась. Название было отвратительным, безвкусным — я понадеялась, что большинство людей не догадаются о его происхождении, и недоумевала: неужели группа собирается прославлять унижение женщин? Но потом я успокоила себя тем, что они просто стремились привлечь внимание, а со временем перестала замечать провокационное название и сосредоточилась на музыке.

Joy Division упорно трудились над тем, чтобы создать новый, более минималистский и жесткий имидж. Неистовство панка улеглось, на смену ему пришли записи с крепкими мелодиями и текстами, достойными внимательного рассмотрения.

Группа сыграла свой первый концерт в качестве Joy Division 25 января 1978 года в клубе Pips в Манчестере. Тони Уилсон пообещал Стиву Моррису, что придет посмотреть на них, но так и не объявился. Они закончили выступление, как мне кажется, очень быстро, но аудитория наконец прониклась их особым настроем. Я сидела на верхней ступеньке лестницы, над танцполом, и оттуда заметила фаната, который пробежал вдоль сцены и подхватил брошенный на пол сет-лист, написанный гигантскими каракулями Йена,

Меня позабавило, что у группы, которая все еще получает всего лишь 60 фунтов за концерт, уже появились такие преданные поклонники.

Йен начал разрываться между дневной работой и ночными концертами. Он отправился к врачу из-за симптомов гриппа, но получил там лишь обезболивающее. На еле. дующей неделе он так устал после ночного выступления, что попытался получить больничный. На этот раз врач подтвердил, что он действительно болен.

Вновь обустраивать жизнь в Маклсфилде было сложно: большинство наших ровесников отправились на Юг, и казалось, будто мы переехали в чужой город. Если вдруг проходила антикварная ярмарка, мы отправлялись побродить среди прилавков и могли встретить там Джона Тальбота. Кельвин Бриггс по-прежнему оставался нам хорошим другом, но с ним нам было не так весело, как раньше. Хотя Йен и я вместе были счастливы, меня немного раздражало то, что он никогда не приходил на вечеринки девчонок из колледжа.

Как-то нам позвонил Тони Наттолл — еще одна тень из прошлого. Встреча ознаменовалась приездом полиции, которую вызвал наш сосед: он увидел, что Йен и Тони прыгают по крышам автомобилей, припаркованных на Бартон-стрит, — они возвращались с едой из китайского ресторанчика. Тем не менее Тони и Йен значительно отдалились друг от друга, особенно в том, что касалось их политических взглядов. Йен был за консерваторов, Тони за либералов — не то чтобы страстный борец за свои взгляды, но ему нравилось, что схожесть политических пристрастий помогает сходиться с людьми. Тони казалось, что их дружба угасла, и он старался понять, чувствует ли Йен то же самое. Так что беседа в тот вечер не задавалась; они лишь пытались найти точки соприкосновения.

Йен показал Тони обложку «An Ideal for Living» — тот ужаснулся, а слушая музыку, обнаружил, что она ему тоже не по душе. их дружеские отношения так и не смогли возродиться.

Я купила свой первый автомобиль, Morris Traveller, с компенсационной налоговой льготой в 160 фунтов и сдала экзамен по вождению в январе 1978 года. Йен был рад за меня, но, хотя я постоянно твердила ему, как много он теряет, не умея водить, примером не вдохновился. Для меня же автомобиль означал независимость. Йена возил Стив, чем он был совершенно доволен, а я упивалась возможностью самостоятельно поехать — или не поехать — на концерт, когда пожелаю.