Его облегчение в этот момент было едва ли не осязаемым. Я же бросилась в голубую комнату и разбила «Low» Дэвида Боуи, а затем надавала Йену тумаков. Он не двигался. Когда я спросила, что он намерен делать, — попросил дать ему время, чтобы разорвать с Анник отношения. Я согласилась, радуясь, что не было никаких клятв в любви к ней и что он не угрожал уходом. Пообещав исправить ситуацию, Йен меня успокоил, но все же я замерла в ожидании развязки: потерять его я была не готова. Он не просил прощения, но я подумала, что он хотел бы его попросить.
Прошло несколько недель, и, насколько я знаю, Йен не пытался рассказать Анник о происшедшем дома. Дважды я поднимала эту тему. Он же во время каждого разговора в основном просто таращился в окно на деревья вдоль дороги. Если начинался приступ, он падал, а я, как дура, пыталась удержать его на ногах. Псевдоприпадки могут быть вызваны сознательно или подсознательно — эпилептики часто используют их как способ управления людьми. Хотя участники группы утверждают, что Йен никогда такого с ними не проделывал, они не могут не заметить, что, случись ему быть припертым к стенке в споре, непременно начинался приступ.
Мои родители были не против присматривать за Натали, когда я работала, но однажды вечером мама решила, что настала очередь родителей Йена помочь нам. Мы также подумали, что это даст им более верное представление о том как Йен, Натали и я живем. Учитывая то, что я еще никому не рассказывала о романе Йена, моя мама оказалась очень догадливой.
Они прибыли, как раз когда я надевала пальто, и Дорин заметила, что мое обручальное кольцо снято. Мы посмотрели друг на друга. Что я могла сделать? Сказать, что ее сын, между прочим, в Лондоне со своей любимой групп? Я решила, что не стоит усилий выпускать на нее свой гнев.
Кроме того, я не хотела опаздывать на работу, поэтому смиренно поднялась наверх и снова надела кольцо.
Естественно, я начала обращать больше внимания на мужчин, заходивших в Silklands. Один из них был другом сестры Джиллиан Гилберт, Ким. Джефф был моложе меня — ему еще не исполнилось двадцати. Он любил дискотеки и хорошо проводил время до тех пор, пока не встретил меня! Когда по маленькому городку разнеслись слухи о том, что я узнала об измене Йена, Джефф и я начали общаться. Моя самооценка бы здорово выросла, пригласи он меня на свидание, но Джефф не хотел предпринимать ничего, что угрожало бы моему искалеченному браку. Вместо этого он стал другом, с которым я могла поболтать в баре.
Денег почти не было, и когда пришел «красный» счет за электричество, расплатиться было нечем. Я сказала об этом Йену, но он счел, что это не его проблема. Мне стало стыдно оттого, что я не могла лучше распоряжаться нашими средствами. Йен поинтересовался, что я сделала с деньгами, полученными от группы. Он приносил домой новую одежду, которую Роб Греттон покупал для выступлений, и я завидовала его достатку. Казалось несправедливым, что он имел возможность путешествовать, — это я любила поездки, а Йен их ненавидел. Но к сочувствию я была не расположена, и его роскошный вид раздражал меня так же сильно, как стремительно мы падали в долговую яму. Я начала записывать хозяйственные расходы — жалкие попытки доказать Йену, что не трачу деньги на себя.
К сожалению, наша собака стала дорого обходиться. Денег не хватало в том числе и на нормальный корм, и у Кэнди начала выпадать шерсть. Кроме того, Йен находился в постоянных разъездах, и я столкнулась с новой проблемой: с одной стороны, Кэнди нужно было выгуливать по вечерам, с другой — я не хотела оставлять спящую Натали одну. Иногда выручали родители, но в конце концов они предложили найти для Кэнди новый дом. Узнав об этом, Йен очень расстроился, но дома чаще появляться не стал. Обнаруживаю он носил с собой фотографии собаки вместо фотографий своей жены и ребенка, я наконец осознала, как глупо было все еще печься о его доме. Я знала, что Йен огорчится, когда Кэнди увезут, но посчитала жестоким держать животное, которое мы уже не могли прокормить. Йен перестал вносить какой-либо вклад в заботу о ней и не хотел обсуждать или пытаться понять мои проблемы. Место для нее нашлось на ферме в Рочдейле, куда ее отвезли мои родители, чтобы мне не пришлось с ней прощаться.