Тоуд-триумфатор

Но такие стычки и срывы ничего не значили в сравнении с неисчислимыми удовольствиями и открытиями, ожидавшими их в пути. Одно из таких удовольствий — кулинарное искусство Крота, его здоровая деревенская кухня: пироги с колюшкой, получившие у Рэта высший балл, суп из кресс-салата, приправленный корешками черемши, непревзойденный и «превзойти который невозможно, по моему скромному мнению», как сказал Рэт.

Волнение охватило путешественников, когда они подплыли к Городу. Путь их лежал мимо дома его светлости — того самого исторического места, куда с неба прямо в оранжерею свалился Тоуд. Именно здесь, в лучшей комнате для гостей, он благодаря удачному притворству несколько дней купался в роскоши.

Тоуд мог оставить здесь по себе дурную намять, и они не рискнули наведаться в дом его светлости и представиться, хотя искушение было велико. Но рявкания овчарок его светлости вполне хватило, чтобы друзья воздержались даже отходить далеко от своих лодок.

После этого они не поплыли дальше вверх по течению. Во-первых, дальше берега были застроены пристанями и фабриками, которые очень неприятно дымили, через Реку были перекинуты мосты с оживленным дорожным движением. Во-вторых, по сведениям Рэта, лучший маршрут лежал не мимо Города. Река по ту сторону Города была уже не той Рекой.

— Решишь, что этого не может быть, и легко ошибешься, — объяснял Рэт удивленному Кроту. — Видишь ли, в верховьях не так легко найти истинное начало реки. Только подумай, чего стоило бесстрашным исследователям найти истоки египетского Нила! То, что кажется крупным притоком, вскоре вдруг пересыхает, а то, что ты поначалу примешь за ручеек, который даже имени-то этой реки не носит, вдруг широко разольется и приведет к истоку.

— Понятно, — неуверенно сказал Крот.

— Я не говорил об этом раньше, потому что не был уверен, но сейчас у меня есть веские основания полагать, что тот рукав, заросший тростником и прочей травой, который мы проплывали перед самым домом его светлости…

Крот наморщил лоб, силясь припомнить то место, что описывал Рэт.

— Сведения Выдры подтверждают это, и старинные карты, которые я видел, тоже. И потому я считаю, что именно этим притоком нам и следует плыть.

— Но здесь река такая широкая, — возразил Крот — его не совсем убедили доводы Рэта.

— Возможно, она здесь шире и глубже потому, что ее расширили и углубили горожане для удобства. Но за Городом она вовсе не так широка.

— Конечно, мне вовсе не улыбается плыть мимо всех этих зданий, — сказал Крот, — а под мостами вообще делается жутковато, и, если тот маршрут снова выведет нас в дикие места, где и пейзаж и звуки привычны, я буду только счастлив.

— Не могу утверждать наверное, потому что никто из моих знакомых так же, как и мы дальше Города не плавал, но, думаю, нам надо повернуть обратно и попытать счастья на другом пути.

Подгоняемые течением, они очень скоро опять оказались около устья того притока. Крот не удивился, что в первый раз даже не заметил его, потому что проход в него зарос ивовыми кустами, тростником и осокой. Ржавая колючая проволока была натянута между берегами. Ее почти всю заплели растения, лишь посередине после зимних разливов застрял всякий мусор: обломки веток, обрывки бумаги и ткани и всякое такое.

Подплыв к этой преграде, они обнаружили надетое на проволоку письменное предупреждение, уже почти неразборчивое:

«ОПАСНО. ДАЛЬШЕ ХОДА НЕТ.

Приказ Председателя суда».

— Мне очень жаль, Рэтти, — заявил Крот, не слишком, впрочем, огорченный, потому что там, за проволокой, было темно и опасно, — но мы не можем плыть дальше. Это было бы противозаконно!

Но Рэт не слушал его. Он орудовал веслами, пытаясь удержать лодки на мощном течении из притока.

— Держись за проволоку, Крот. Я хочу взглянуть поближе, — крикнул Рэт Кроту. Он сначала вгляделся в глубину с борта лодки, а потом, прежде чем Крот успел сообразить, разделся и приготовился нырнуть.

— Рэтти, на твоем месте я не стал бы этого делать! — воскликнул Крот в некотором волнении, потому что, когда Рэта не будет на борту, именно на него ляжет вся ответственность за лодки, а он не чувствовал себя достаточно опытным.

Но просьба оказалась тщетной. Уж кто-кто, а Рэт хорошо знал капризы течения, кроме того, он разогрелся греблей. Ободряюще улыбнувшись Кроту, Рэт нырнул за борт и исчез из виду, только пузырьки, тут же подхваченные течением, напоминали, что он только что был тут.

— Рэтти! — с опаской позвал Крот, потому что течение было сильное и, похоже, становилось все сильнее, и лодка раскачивалась из стороны в сторону, а Крот сидел вцепившись в проволоку.

Проволока, казалось, жила своей собственной жизнью, потому что, как только Крот навалился на нее всем телом, она заскрипела и сдвинулась, а лодка заскользила из-под него. Невероятным усилием, как мог напрягая ноги, Крот все-таки удержал лодку и устоял сам.

— Рэтти! Возвращайся! — позвал он.

Рэт не появлялся. Проволока извивалась в руках Крота, а ее шипы норовили найти самые уязвимые места и впиться в ладони.