Товар для Слона

ГИП возвышался на своем рабочем месте. Вот кто импозантен, так импозантен! Слон против него — недомерок! Виктора Игоревича и росточком, и калибром Бог не обидел. Очень даже не обидел. А скверная привычка в минуты напряженной работы грызть сушки и прочие баранки прибавила за последние годы килограммов двадцать к всегда нескудной фигуре моего любимого ГИПа. И работы, судя опять же по фигуре, у него за это время было немало.

Как только я вышла из-за комбайна, он завопил:

— Анна, Рыжее Солнышко! Наконец-то в гости пожаловала!

Это только он один из всех моих знакомых меня так называет: и Анной, и Рыжим Солнышком. И это именно он когда-то отговорил меня краситься в брюнетку. Сказал, что рыжую душу все равно не закрасить, да и цвет волос нечастый.

Я пришла на работу совсем девчонкой. А он тогда был ГИПом уже три года — солидный мужчина, чуть за сорок. И работать учил, и красоту чертежей чувствовать. И приударял, кстати, но чуть-чуть, не нахально. Красиво, одним словом. Даже сейчас вспомнить приятно. И остались мы с ним хорошими приятелями. Потому что не дружить с Виктором Игоревичем просто невозможно. Такой уж он человек.

Девчонки на зычный вопль шефа головы подняли, заулыбались. Не забыли, морды!

— Девочки, я тут сладенького принесла. Ставьте чайник!

Это тоже старая привычка, почти ритуал. Чаепитие ровно в одиннадцать (говорили мне люди старые и опытные, когда-то родные партия и правительство в заботе о здоровье трудящихся ввели повсеместно производственную гимнастику по радио, принудительную, под присмотром администрации и парторгов; где теперь те парторги? А лишний перерывчик вошел в традицию). Чаепитие Игоревич не мыслит без изобилия сладкого — считает, что так мозги лучше работают. Было бы над чем им работать…

После чайка я подошла к ГИПу.

— Виктор Игоревич, до меня дошли слухи, что вы спроектировали новую промплощадку. Под торговый комплекс.

— Был грех, спроектировали.

— А посмотреть на неё можно?

— На кой ляд она тебе сдалась? Или профессию вспомнить захотела?

В скобках замечу, что наш Игоревич только инженерный труд почитает за настоящую работу, достойную настоящих мозгов. Все остальное он называет словами малопечатными. И плюет при этом на пол и возраст собеседника.

— А что, материалы закрытые?

— Да какие они, к черту, закрытые! Базар — он базар и есть. Его только полный идиот секретить будет!

Но в глазах Виктора Игоревича вопрос остался. Поэтому я поспешила рассказать ему почти всю правду.

— Понимаете, я работаю сейчас в одной фирме. Такой, чуточку специальной… Немножко информационная разведка, немножко охрана… В общем, такая деятельность…

— Ух ты, шпионская фирма! И оружие у тебя теперь есть?

— Есть.

Чего же врать-то? Димка, конечно, пистолет отобрал и спрятал, но пока он по больницам отлеживался, я его тайник нашла. А на Игоревича впечатление произвести не помешает.

— И стрелять умеешь?

— Выучили.

— Во класс! Настоящая женщина! Слушай, Анна, и начальник у тебя небось из Афгана, да?

— Нет, Бог миловал. Приличный начальник.

Что-то, наверное, в моем голосе насторожило Бочарова. А может, удивило.

— Приличный, говоришь? Молодой?

— Не очень. Так и я уже не девочка.

— Не расстраивайся, Анна. Маленькая собачка до старости щенок. Тебе всегда не больше двадцати будет!

Я благодарно улыбнулась. С чем мне в жизни везло, так это с начальством. Ни одной гниды в непосредственных шефах не водилось. И слава Богу.

— И теперь твоему приличному начальнику нужен генплан нового рынка, да? Ведь не от себя же ты любопытствуешь, так?

— Ну Виктор Игоревич, от вашей проницательности не скроешься. Может, пойдете к нам в фирму на должность Ниро Вульфа?..

Игоревич замахнулся, словно хотел меня шлепнуть (понял, значит, намек; но он привык отшучиваться, когда над его сложением подтрунивают). Я страшно перепугалась, извернулась и продолжила:

— Там хозяева этого рынка, по слухам, будут конкурс объявлять на проект охранных мероприятий. А мой начальник очень хочет этот конкурс выиграть…

— А чего же, благородное дело. Это чтобы ты жалованье получала, да? Поможем, девушки?

Девушки — вон, торчат из-за комбайнов, слушают, любопытные Варвары, согласно закивали.

— Ну так несите Анне чертежи!

— Да я сама возьму…

— Сиди, ты теперь гость!

И через секунду я получила две довольно толстые папки с надписью: «Рынок — „Меценат“». Это у нашего ГИПа такой бзик — все разработанные проекты должны храниться под рукой. Нет, в архив мы, как положено, первые экземпляры сдавали — карандашные, с настоящими подписями. Но в нашем шкафу обязательно копия оставалась. «Чтобы не изобретать велосипед» — по словам того же Бочарова.

Вот теперь этот «велосипед» я и смотрела. Генплан как генплан. Несколько зон, действительно. Но в архитектуру я не полезла. Меня больше интересовало техзадание. И план землеотвода. Ну что ж, и такие документы присутствуют. Сбоку надпись «Утвердить», росчерк, в скобочках «А. С. Коваль». И печать мэрии. Все как положено.