Товар для Слона

Смотрю я, а глазоньки у Слона внима-ательные, а вопросики целеустремленные и настойчивые. Ну погоди, Слоняра! Я тебя сейчас сведениями так завалю, за неделю не выплывешь. И начала я ему всякие истории из своей бурной карьеры свахи сливать. За все два года. Подробно и со вкусом. А память у меня профессиональная.

Терпит, слушает. В ударных местах улыбается.

Так до самого кофе и добеседовались. Я на часы уже не демонстративно, а беспокойно поглядываю — время-то к половине третьего подбирается, мне ещё в офис попасть надо, а он разливается соловьем… Слоновейчик…

* * *

Борис Олегович не прекращал монолога — а сам решал сложную этически-производственную задачу. С одной стороны, пигалица ему была ясна, как на ладони: собеседник ей не по вкусу, разговорподдерживает на профессиональной выучке, на обострения не идет, явные предложения развития подчеркнуто игнорирует и ловко обходит.

С другой стороны — а почему? Настолько увлечена своим партнером? Борис Олегович прекрасно знал, что они в браке не состоят, это проверили между делом, когда выясняли так называемые объективные данные. Возможно, причина именно в этом — партнер к ней ничем не привязан, в любой момент может и исчезнуть, так что надо удерживать. Состояние рыбака, который подсек крупную рыбу на легкую снасть и старательно вываживает — ему сейчас наплевать, что рядом плавает рыба куда крупнее… Что ж, нужно обратить внимание рыбака, что не одна на свете, так сказать, рыжая корова… Борис Олегович усмехнулся — ему нравилось играть словами, нравилось смешивать идиомы и образы, иногда получается забавно…

А может, напрямик, нахрапом, кавалерийским наскоком?.. Тут же внутренний голос решительно воспротивился — и Дубов замер. Он считал себя человеком творческим (именно тем и объяснял собственные успехи и достижения). Творчество же, как убедительно показано в специальных трудах, процесс слабо формализуемый, протекающий «en masse» за рамками логики. Творческие решения в широком смысле — плоды интуиции и озарений. И хоть говорят, что «информация — мать интуиции», но кроме матери время от времени нужен и отец. И потому Борис Олегович был чуток к подсказкам внутреннего голоса.

Итак, напор противопоказан. Тем не менее… Нет. В конце концов, есть ведь и производственная сторона, так можно делу повредить. Отчего же повредить? Личные симпатии только подстегнут служебное рвение… И тут до Дубова дошло: пока что он столкнулся только с личными антипатиями! А почему?

Господи, да потому, что дамочка-то воспитана в старых нравах! На моральном кодексе строителя коммунизма!.. А деловую и прожженную только разыгрывает — начала в тот вечер, когда надо было спасать жизнь, и теперь вынуждена поддерживать образ. Сама же — существо благородное и альтруистичное. Неужели в наше время можно быть такой наивной?..

Слон улыбнулся — с удовлетворением и облегчением. Когда объект точно классифицирован, уже не требуется прозрений и озарений. Настает черед отработанных технологических рецептов.

* * *

Слон вдруг переменился. Вздохнул, выпрямился в кресле, мягко, даже застенчиво как-то улыбнулся, и проговорил совсем другим тоном:

— Эх, Анна Георгиевна, приятно все-таки иногда отпустить вожжи. Надеюсь, вы понимаете, что я ни в малейшей степени не посягал на вашу… э-э… женскую честь. Просто общество привлекательной дамы и весь антураж… пробудились старые рефлексы… В конце концов, надо иногда хоть чем-то отвлечься от забот, снять стресс… А сам процесс ухаживания несет в себе не меньше радостей, чем его, так сказать, номинальная цель, не случайно в рыцарские времена… Не обижайтесь, если я в чем-то показался вам бестактным. И не смотрите на часы — не напоминайте о прозаических заботах…

Он снял очки в черепаховой оправе, двумя пальцами потер глаза — и в первый раз за все время знакомства я увидела в нем живого человека… И, признаюсь честно, на одну крохотную минуточку мне стало жаль, что этот человек не посягает на мою… э-э… женскую честь.

Очки снова вернулись на место, но глаза за ними уже не были ни ироничными, ни маслеными. В них светилась озабоченность и сосредоточенность.

— Анна Георгиевна, все внимание — на Арсланова. Это очень опасная фигура. Рэкет, проституция, наркотики дают ему втрое больше дохода, чем легальные источники — банк и торговля. Пока что ему не удается довести свою организацию до уровня мафии — он не сумел купить людей на достаточно высоких постах. Но, как говорится, panta rhei — все течет… Все меняется… Я с ужасом думаю, куда может привести нас с вами и весь город какое-либо внезапное изменение, случайное или нет…

Его тревога была мне вполне понятна — я даже на миг ощутила к нему сочувствие. Но тут же во мне взвился трезвый наблюдатель. Слушай его больше, до манохинских наркотиков, между прочим, не Арсланов добирался, а этот мудрый, усталый и озабоченный!

И я мысленно погладила себя по головке, что отказалась отспиртного и за всю трапезу ничего крепче сока не выпила.

Глава 12 Любопытство не порок