Товар для Слона

Можно подумать, что это он политику на телевидении определяет.

— Реклама идет, значит? А что за музыка?

— Рахманинов, по-моему.

— Хорошо хоть не «Лебединое озеро».

Мы одновременно усмехнулись — вспомнили август 1991 года. Тогда мы с ним оба в ГИПРОпроме трудились. Надо было видеть, с каким лицом ходил парторг нашей проектной лавки. Маялся без указаний сверху, не знал, кого поддерживать, хотя бы в устной форме, а кого, наоборот, осуждать со всей коммунистической принципиальностью и беспощадностью. А премудрая республиканская столица, как назло, помалкивала. Ждала, куда события повернутся. Не знаю, что у них там среди своих творилось, но по радио и в ящике одну классику крутили, пока ГКЧП благополучно почил в Бозе. Правда, и от таких событий польза бывает — тогда я десять бутылок уксуса закупила. А мама — муки, уж не знаю сколько…

— И что же люди говорят?

Я-то спросила насмешливо, а Сережа ответил на полном серьезе. Он вообще-то не дурак, но всю самостоятельность мышления расходует на «Виндоуз» и «Бэйсик». И хоть понимает, что слухи из метро — почти такой же бред, как слухи из электрички, но на какой-то процент где-то в глубине желудка верит.

— Ну, во-первых, говорят, что он погиб в автокатастрофе. Кроме него, ещё три машины разбились. Одна даже в бетонный столб въехала.

— А как он в катастрофу-то попал?

Шкурка у Веника почти высохла, гладить её было уже приятно, только немного сыро.

— Так в том-то и дело! Ехал он от любовницы. А её муж, моряк Балтийского флота, сейчас на КрАЗе работает, из ревности задавил.

— Балтийского флота?

— Ну да. Он же сам из Калининграда.

— Мэр?

— Нет, муж.

— Ну что ж, муж из Калининграда — такое бывает.

— Правда, — тут Серега притормозил, — на другой линии по-другому рассказывали. Что Коваль лично принимал станцию «Петровское поле». По-серьезному принимал. Ходил, смотрел, проверял. Он же строитель…

Ну, положим, никакой он не строитель. Он инженер-электрик. Я это точно знаю. Его когда-то, очень давно, из нашего политехнического выперли, и именно с электрофака. Но молчу. «Не любо — не слушай, а врать не мешай».

— Ну, принимал он, значит. И обнаружил, что там разворовали сахалинский мрамор. Вот на него ворюги и ополчились. Чтобы замести следы, взорвали всю станцию — и его убили, и улики уничтожили.

— А кто?

— Непонятно пока, говорят. На исламский след похоже. По взрывчатке определили.

Очень любопытно мне стало, чем же исламская взрывчатка откатолической, например, отличается. Но, оказалось, что это ещё не вся история… с этой линии.

— Взрыв уничтожил залегание геологических слоев. И теперь источник Чураевской воды номер один выльет все сразу, и дамбу вместе с метро смоет не позже, чем завтра к одиннадцати часам.

Надо отдать Сереге должное, в этом месте даже он ухмыльнулся.

— Ну ты смотри, выходит, прямо на праздники угадали!

— Так специально и рассчитали — чтобы демонстрации не было. Движение на Новоалексеевку перекрыли, поэтому надо срочно спички закупать.

— Только знаешь, Сереженька, ты спички в метро не бери, сбегай в обед на базарчик — там в полтора раза дешевле.

Серега оживился:

— Серьезно? Ты сама видела? А то мне Машка когда ещё велела, а я все забываю.

— А реклама, значит, идет.

— Ну да.

— Значит, строй не меняется? Жалко. А то ужасно работать не хочется. Ну ладно, выпей кофе и давай с делами заканчивать.

Но у Сереги случайное упоминание супруги и повелительницы пробудило к жизни ассоциативную память.

— Да! Тут Машка твоему Диме «ломик» передала. Она им свою матушку после операции на ноги поставила.

Я даже поперхнулась.

— Матушку? Ломиком?!

Он замахал руками:

— Не в этом смысле! Это такая смесь: лимоны, орехи, мед, изюм и курага — сокращенно «л-о-м-и-к»… Хотя, может быть, и наоборот. Но помогает замечательно!

И выдал мне литровую баночку. Тяжеленькую.

— Спасибо огромное, и тебе, и Машке. Передай, не забудь.

— А? Не забуду, я запишу… Она Диму очень уважает. Расстроилась, когда узнала, что он в больнице.

— Ты утешь её — выздоровеет он. Мне врачи обещали.

Сережа кивнул своими лохматыми белокурыми кудрями и вытащил блокнот записать спасибо Машке.

Пока он пил кофе, я все-таки «пирамиду» разложила, за что была награждена электрической музыкой.

Потом мы поменялись местами и вплотную занялись уроками.

Так до самого вечера и пропахали. Приезжал и уезжал Андрей, пришла девочка Саша. Я выдала ей жалованье, которое она же в банке и получила.

Бухгалтера у нас своего нет — Сашка нам все балансы ведет. Отчеты с конфетками в налоговую таскает. Наши кровные, ею же выписанные, в банке получает. А потом уже мы их по ведомости друг дружке раздаем.

Около шести я господ сотрудничков по домам разогнала — к празднику готовиться. Да и самой пора было собираться. Взяла Машкин подарок, сунула в пакет. Вытащила из указанного руководством места синее пластмассовое ведро и устроила в авоське так, чтобы оно на боку лежало, а сетка верх затягивала. А потом взяла сонного Веничку и аккуратненько его внутрь уложила. Он не возражал, посмотрел пытливо и зевнул. Неси, мол, меня, куда хочешь, делай, что хочешь, я тебе доверяю.