Товарищ американский президент

Листая скучные страницы, вглядываясь в лица людей и в суровую американскую действительность, мысли мои устремились к далекой Родине. Вспомнилось о том, что у нас в России уже начался сезон обильного листопада. О том, что техники, наверняка, пьют по страшному, и по нестрашному, поэтому обильный листопад полностью завалил города и села. Мысли уносили меня вдаль, к широким просторным проспектам, по которым так приятно промчаться на полной скорости. И я уже бродил по тихим столичным шестиуровневым улочкам старого города, любуясь на блочные памятники древнего зодчества и вдыхал непередаваемый запах старинных панельных храмов.

– Командор! – взревели динамики спецмашины. – Команда, ровно как и я сама, находимся на территории молодой американской республики. Погода за бортом плохонькая, дороги никудышные, но это не повод для грусти, командор!

– Орать-то зачем? – подняв с пола упавший от неожиданности журнал, я запихал его в ящик, где, согласно Устава, должны были находиться сертификационные таблицы спецмашины. Знаете, брутто, нетто? И прочая дребедень. – Что с базой?

– Пытаюсь связаться, командор. Но надежды мало. Американский спутник космической связи, который мы собрали из запасных деталей, закрыт облаками, а наши в эти места не залетают.

Пока Милашка металась в волнах эфира, пытаясь нащупать канал базы, я размял затекшую шею и вызвал по очереди всех членов экипажа.

– Второй номер на месте, – ответил Боб, следя за работой шестнадцати дворников, гонявших струи дождя по ветровому стеклу.

– Мм, – не просыпаясь отчеканил Герасим. Слышно было, как заскрипела пневматическими пружинами кровать третьего номера.

– …, – прокричал пингвин из морозильного отсека. Впрочем, его доклада никто не ждал, но раз напомнил, что он все еще с нами, и за это спасибо. Значит морозилка функционирует нормально.

– Не слышу радостного возбуждения, товарищи спасатели! – подбодрить экипаж также входит в зону ответственности командира подразделения "000". – Может, именно сейчас сотрудники федеральной базы пытаются сообщить нам, лучшим спасателям мира, что, предположим, великая американская река… Боб как называется ваша великая американская река?

– Миссисипи, командир.

– Красиво. Повезло вам. Хорошо, не будем о больном. А может огромный астероид грозит местному континенту из глубин космоса и нам…

– Астероид мы в прошлом году расстреляли, командир, – уныло напомнил второй номер. – И вообще, на моей исторической родине вряд ли может случиться нечто экстраординарное.

– Господи, ну до чего же с вами скучно!

– Простите, командор, – встряла Милашка, – есть связь с базой. Они там уже телеграмму в Россию готовят с просьбой прислать наши фотографии. Даже гробы заказали.

– Приготовь официальное опровержение и подключай меня к каналу. База, База! База! Але! Але! Але! Спецмашина подразделения "000" за номером тринадцать на связи. Живы мы, живы! Русские так просто на чужбине не умирают.

В динамиках раздались радостные всхлипывания.

– Плачут, – перевела Милашка, – а теперь ругаются. Снова ругаются. И опять ругаются. И, наконец, спрашивают, где все это время была русская команда?

– Каков вопрос, таков ответ, – отчего-то рассердился я. – Милашка, вскрой секретный контур со словарником русского народного творчества и ответь базе как положено. Только внутренние динамики отключи. Бобу рано еще окончательно к русской истории приобщаться.

Милашка покраснела всеми сигнальными лампочками, но приказ выполнила. Тугой комок из убористого словарно-русского запаса выплеснулся на Америку.

– Чтобы помнили, – проворчал я, чувствуя некоторый стыд за действия собственного экипажа. – Что у них за дело?

– Принимаю информацию. Приняла информацию. Информация на пятом во втором ряду мониторе. Координаты занесены в черные самописцы. Серьезное дело, командор.

– Позвольте мне самостоятельно решать серьезность поставленных перед командой задач, – резко оборвал я размышления Милашки. – Боб, переведи, что на этот раз стряслось. Опять ежики, или на этот раз что-нибудь более ответственное?

Второй номер прильнул к пятому во втором ряду монитору и, водя пальцем по строчкам, постоянно сбиваясь и запинаясь, перевел:

– В секторе таком-то, на координатах таких-то, несчастный случай. Нашей спецмашине рекомендуют срочно прибыть для оказания помощи потерпевшему.

Я сверился с картой. Точка вызова находилась в четырех часах езды на максимально возможной по американским дорогам скорости. И то, если покрышки и гусеницы не жалеть.

– Далековато. Какова специфика несчастного случая?

– Предположительно укус ядовитой змеи. Потерпевшая в бессознательном состоянии. Состояние ухудшается.

– Вот же скотина какая, – прокомментировала спецмашина. Я не стал переспрашивать, кого она имела в виду.

– Местные плохо образованные врачебные силы уже отказались от безнадежного пациента. Родственники Объекта обратились к президенту. Он незамедлительно приказал федеральной базе связаться с нами. Президент, как и весь американский народ считает, что только мы способны оказать немедленную и, главное, квалифицированную помощь Объекту.