Товарищ американский президент

– А была ли змея? – заглядывая в ставшие безумными глаза Муры, закричал я. – Скажите правду, подданная американского государства. От этого зависит ваша жизнь. Не упорствуйте и не пытайтесь солгать нам. Мы хоть и русские спасатели, но жалости не знаем.

Объект раскололся на восемнадцатой минуте поэтапного увеличения на приборы. Выложил все, что знал.

– Не знаю, кто такой этот Джон Кеннеди, но фамилию убийцы ты, Боб, все же запиши, – попросил я, просматривая распечатанные индикатором показания Муры Деминой. – Сообщим местным властям, пусть разбираются. А вот про ангар номер шесть, где проводились бесчеловечные опыты над дружелюбными инопланетными туристами, мы донесем, то есть сообщим, в ООН. То-то удивятся, узнав, кто виноват в уменьшение инопланетного грузопотока.

– Мм? – зевнул третий номер, усиленно работая мозгами.

– Кому нужны сокровища затопленной в результате доисторического парникового катаклизма поселка под смешным названием Атлантида? Пара сотен тонн никому ненужного золота. Мелочевка.

– Мм, – Гера ткнул палец в центр распечатанного списка.

– Это не наше дело, третий номер. Мало ли чей скелет хранится в шкафу Объекта. Может он ее дальний родственник. А что? Нормальное имя для родственника. Элвис. У меня так собаку на даче зовут.

– А по Объекту что-нибудь есть? – Боб пытался делать два дела сразу. Наклеивать на пострадавшую нашатырные пластыри и заглядывать через плечо командира на показания.

– Есть. Налоги не заплачены. Деньги на счету отсутствуют. Молодость проходит, а счастья в жизни так и не появилось.

Второй номер вздохнул, жалостливо посмотрел на бывшую соотечественницу и даже шутливо подергал ее за нос. Потревоженный Объект, поняв, что ее раскололи, с воем бросилась на грудь второго номера. Нечего сказать, повезло парню. Утром сырки плавленые кушал, а сейчас вот с девушкой общается.

– А кому сейчас легко? – постарался я успокоить пострадавшую. – Нашим, российским женщинам тоже не сладко. Попробуй, посиди целый день перед окошком, мужа, по сберкассам шляющегося, поджидая. Припрется вечером с полным дипломатом брюликов, сиди всю ночь пересчитывай. Тяжела жизнь русских честных налогоплательщиц. Гера, будь добр, расскажи гражданке о трудном быте российских женщин.

Пока сердобольный сибиряк в холодящих сердце подробностях трепался о трудностях, я дочитал показания и пришел к неутешительному выводу. Объект, а именно Мура Демина, находится на грани между жизнью и смертью.

– И спасти ее может только ампутация.

Последние мысли я произнес вслух, хоть и тяжело мне было это сделать.

Мура Демина мгновенно отлепилась от Боба, перестала слушать Герасима, прекратила швыряться камнями в Директорского пингвина и пялиться на пускающую через вентиляционные коллекторы праздничные метеорологические зонды спецмашину. Дернула так гордо головой, схватила меня, лучшего командира российских спасателей, за майорские погоны, заглянула в глаза и тихо спросила:

– Фазе, мазе лав ю бразе?

– Можно, – ответил я, сверясь с карманным справочником хирурга, – В вашем положении можно все, но стоит ли? Вот вам и наш третий номер скажет, лучше жить без рук и ног, чем платить вмененный, подоходный, социальный, демократический, дорожный, спасательский и прочий налог. Извините, конечно, за грубый каламбур. Да вы не волнуйтесь. У нас прекрасные анестезионные пластыри. И ножовки хорошо наточены. Ржавчину соскребем обязательно. Вы ничего не почувствуете. Так что прощайтесь с родственниками, оставляйте на всякий случай завещание, если, конечно, есть что завещать и, вперед. Третий номер, подготовьте инструменты и хирургический стол. Боб, проведи с журналистами пресс-конференцию. Милашка, отметь в черных самописцах самоотверженную работу экипажа и закругляйся в столярном отсеке.

Тяжело, очень тяжело резать человека, которому уже ничего в жизни не светит. Но такова наша работа. Мы каждый день встречаемся с беспощадной смертью. Иногда она обманывает нас, и мы не получаем медалей. Но иногда, когда повезет конечно, мы обманываем смерть. В результате у лучшей команды спасателей новые ордена, а у Объектов новые протезы.

– Гера, помнишь того профессора?

– Мм?

– Точно, того самого. У которого в результате нашего хирургического вмешательства только рука одна и осталась. И ничего, живет. Подключили к аппаратуре жизнеобеспечения, и живет. Работает на благо страны, задачники для младших классов составляет. Уважение и почет имеет. Только, зараза, карандаши быстро ломает.

Мура Демина нас не слышала. Тряслась мелкой предоперационной дрожью. Скорее всего Боб перепутал пластыри и прилепил ей медикамент от желтой лихорадки. А может и яд начинал действовать по закону "второго дыхания". Есть, есть такое дыхание. Вроде человек оклемался, на ноги поднялся, а тут бац – "второе дыхание" и раз, в последний путь с оркестром.