Товарищ "Чума"#3

И в том же ряду, только в противоположном его «конце» сидел и тихонечко ждал начала выступления студент Чумаков. Он лишь недавно прочел книгу английского писателя-фантаста Герберта Уэллса «Машина времени», и теперь его фанатично интересовало всё, связанное со временем. Возможно, что именно эта лекция профессора Трефилова сумеет пролить свет на множество тайн, связанных с этим четвертым измерением[3].

Профессор, наконец, оторвался от бумаг и бросил беглый взгляд на часы:

— Начнем, товарищи? Я готов.

Дождавшись, когда шум в аудитории немного утихнет, Трефилов начал свое выступление:

— Что же такое время, товарищи? Вопрос, действительно, сложный, философский. Для диалектического материализма, который мы с вами сегодня усердно проповедуем: время — это объективно реальная форма существования движущейся материи, характеризующая последовательность развёртывания материальных процессов. Как сказал товарищ Ленин: «В мире нет ничего, кроме движущейся материи, и движущаяся материя не может двигаться иначе, как в пространстве и во времени», товарищи! Перед тем, как перейти к анализу некоторых наиболее значимых постулатов моей работы, затрагивающих проблему сущности времени, отметим, что наши рассуждения строятся на следующем положении: объективный мир существует, но о его существовании мы узнаём посредством своих ощущений. А степень объективности самих ощущений устанавливается в процессе общения людей и сравнении их личных ощущений друг с другом. Причем, в обозначении реальных предметов люди оперируют образными выражениями. И только после этого возникает единственная реальность, которую можно постигнуть…

Благообразный старичок-профессор с седой «козлиной» бороденкой, сидящий в первом ряду, поправив на носу круглые очки с треснувшей линзой, поднял руку.

— А нельзя ли перейти от чистой философской тарабарщины к конкретным естественным процессам? Мы же все-таки биологи! А то не хочется тащиться домой в полной темноте и по сугробам!

— Но без этого, так сказать, отвлеченного вступления, невозможно будет понять суть моей теории, — виновато разведя руками, произнес Бажен Вячеславович.

Один из моложавых сотрудников института — доцент Сергеев, сидевший рядом со старичком, «приветливо» ему улыбнулся:

— Павел Прокопьич, так вас же никто здесь не держит! По мне — так очень интересное начало!

— Мальчишка! — демонстративно фыркнул старичок, но замолчал.

— Так я продолжу? — обратился к залу Трефилов.

Зал одобрительно «загудел».

— Продолжайте, просим! — выкрикнул Сергеев.

— Итак, мы познаем физический мир через наши ощущения, которые, в свою очередь, обрабатываются нашим мозгом. То есть человек — это своего рода регистратор физической реальности нашего мира, одной из составляющих которого является и само время! Так какой же такой биолого-физический механизм в нашем мозгу вызывает ощущение течения времени? Не является ли время некоей самостоятельной субстанцией? Не является ли наш мозг неким механизмом, с помощью которого возможна корреляция с субстанцией времени?

— Эти вопросы задаются еще со времен древних философов Аристотеля и Демокрита, — выкрикнул с места старичок-профессор, — но ответов на них до сих пор нет!

— Да-да, я понимаю… — кивнул Трефилов. — Но хочу привести один пример. Допустим, вы спите… Нет! Находитесь в анабиозе! Все процессы вашего организма замедлены настолько, насколько это в принципе возможно. Заметите ли вы в этот момент течение времени? Сможете ли вы с какой-нибудь, пусть и огромной погрешностью, определить продолжительность этого состояния?

— Каким образом, профессор? — подал голос доцент Сергеев. — Конечно же нет!

— Вот! — Трефилов победно вскинул руку. — Для организмов, находящихся в анабиозе, времени, как будто и не существует! Следовательно, такие понятия, как жизнь и время — не идентичны! Если время идёт, значит, живое функционирует, если остановилось — оно находится в анабиозе… Ну, или мертво. И наоборот, если живёт — время идёт для данного организма, оно длится и обладает всеми остальными качествами! И тогда каждый организм представляется уже не биологическим элементом времени, а элементом биологического времени… Каждый организм становится причиной времени. Время как бы оживляет организм, и тогда для каждого организма оно будет своим. Это индивидуальное биологическое время, товарищи!

— Ну, и что мы с этого индивидуального биологического времени будем иметь? — ворчливо выкрикнул старичок-профессор.

— Лично вы, Павел Прокопьич? — не удержался и подковырнул коллегу Сергеев. —

Наверное, ничего не будете иметь…

— Коллеги, не ссорьтесь! — призвал к порядку Трефилов. — Если вы заметили, то большая часть моих выкладок о биологическом времени взято из работ…

— Академика Вернадского, — произнес Сергеев. — Мы заметили это, Бажен Вячеславович.

Трефилов слегка наклонил голову:

— Отлично! Вот теперь, товарищи, когда мы расставили все точки над «и», можно переходить, собственно, к сути моей теории «длинного времени».