Товарищ Джедай

А другие… подобные им, они — уже ушли навсегда, выбрав слияние с Силой или были отправлены туда волей Силы и обстоятельств.

Только любовь к Сыну, Дочери и к павшей, удерживала и его от подобного выбора. Гнёт прожитых эпох был тяжким. Как и груз ошибок, сделанных им самим.

В Галактике по прежнему были Небожители и их могущество по прежнему было с ними, но первый из них (первый во всех смыслах) не желал никакой своей власти ни над кем и ни над чем.

Его опыт был больше и горше всех.

Капитан Мыльников. То, что НЕ вошло в воспоминания, которыми он делился с сослуживцами…

…И после изрядно выпитого он не делился со своими сослуживцами тем, что случилось вскоре после вручения ему «Красной Звезды». Да и многим другим. У него начиналась новая жизнь и его эта встреча с сослуживцами могла быть последней…

Это случилось в начале июля 1941-го. Тогда ещё одной из первых, как он ныне точно знал, церемоний награждения в Кремле в этой, так нежданно закончившейся войне.

Которая, судя по ожесточению и числу жертв первых сражений, обещала стать чем-то страшным.

Но… не стала!

Впрочем, тогда, в июле, получив из рук «всесоюзного старосты» Калинина «Красную Звезду», он не мог предполагать всего, что случится вскоре и станет откровением для всех жителей Земли.

Но именно он был рядом с Беловым, когда случилось событие, после которого всё вокруг в мире вообще завертелось кувырком.

«Всего лишь сигнал вызова» на наручном приборе связи Белова…

А тогда… вскоре после церемонии, на которой, кроме него были обычные пехотинцы, летчики, артиллеристы и танкисты, отличившиеся чем-то особенным в первых боях и сражениях и которых удалось «вытащить» с передовой на церемонию, у простого ныне капитана Мыльникова состоялся один разговор. О подобных которому впоследствии молчат всю жизнь, либо, в лучшем случае упомянут десятилетия спустя в мемуарах… если доживут.

Разговор случился у Мыльникова с людьми в форме представителей органов государственной безопасности в одном, огромном кабинете в здании на Площади Дзержинского.

— … нам, капитан, нужны все подробности обстоятельств, предшествовавших моменту, при которых Белов произнёс эти слова. Постарайтесь вспомнить как можно подробнее…

Нарком госбезопасности Меркулов и второй, ныне бывший начальник облуправления НКГБ по Белостокской области, Бельченко неожиданно были весьма обходительны и доброжелательны с простым армейским капитаном, который только вчера стал им из лейтенанта, получив новое звание вместе с «Красной Звездой»…

Мыльникову чуть ранее довелось услышать от самого Белова про вторую личность из тех, кто вежливо, но фактически допрашивал десантника. Ранее рыцарь-джедай спокойно, и не придавая какого-либо значения сему «секретному обстоятельству», рассказал Мыльникову о первых днях своего пребывания в СССР перед войной, и какие события пережил «пришелец со звёзд» вместе с белостокским чекистом.

— …Тогда только-только решился вопрос о наших последующих действиях. Мы оставались на очищенном от немцев восточном берегу Березины, и, после доклада генерал-майора Поветкина в генштаб, который произошёл после отражения последней попытки остатков немецкой танковой дивизии снова форсировать реку и ночной авиабомбардировки их расположения. Нами же были получены указания от генерал-майора Рубина, который поинтересовался у Белова о желании и возможности участия того в следующих диверсиях в тылу германских войск.

— Вот тут, подробнее, товарищ Мыльников… курите? — поинтересовался у него сам нарком госбезопасности, указывая глазами на лежащую на столе перед ним открытую пачку каких-то дорогих сигарет с иностранной надписью и красивым рисунком. — … нас интересует, всё о реакции Белова. И в целом… не замечали ли вы у него признаков какого-либо недовольства в связи с фактически переходом под прямое командование нашего генштаба в вашей диверсионной акции по штабу немецкой танковой дивизии?

Мыльников отрицательно покачал головой — в ответ на предложение курева и пояснил:

— Ничего особенного… ни восторга, ни какого-либо несогласия. Я хорошо помню, Белов сказал товарищу генерал-майору Рубину всего лишь два слова — «слушаю вас».

— И всё?

— Всё. Товарищ Рубин распорядился о нашем возвращении из района Бобруйска, он подтвердил получение команды, Белов просто кивнул — мы же видели друг друга.

— Хорошо. Что вы думаете об отношении нашего союзника к взаимодействию с Красной Армией? И, в целом к нашей марксистко-ленинско-сталинской идеологии?

— Положительно. Германских фашистов ненавидит… хотя…

— Хотя что?

— Он как-то высказывался в том духе, что большое количество убийств, даже на войне, против философии его Ордена. Сожалел, что приходится это совершать.

— Иное что-то прозвучало?

— Нет. А насчёт второго вообще не могу ничего сказать. Мы на политические темы почти не говорили…

— Почти?

— Ну, он высказался, что… Республика… Галактическая… как ему думается, с точки зрения властей СССР будет восприниматься как буржуазная демократия. И всё. Точно всё…

— Хорошо, понятно. Вернёмся, товарищ Мыльников, к моменту, когда Белов сказал про сигнал…