Товарищ фюрер

– Я разделяю ваше мнение, генерал. Более того, я считаю, что интриганы из ОКХ поступили с вами несправедливо, даже подло, Эрих! Они живут старыми представлениями о войне и до сих пор в отличие от вас не поняли, что появление мотора, танка и авиации позволило перевести искусство войны на более высокий уровень. А потому планирование операций и их проведение должно выполняться только теми генералами, кто понял это и принял, такими, как вы. Я не могу дальше вручать германскую армию невеждам!

Андрей сам удивился внезапной вспышке злобы. Почему-то в эту секунду искренне возненавидел Гальдера, которого не знал. «Значит, эмоциональная составляющая Гитлера, – подумал он, – может влиять и на мой разум в его теле. Как интересно!»

Манштейн прямо на глазах стал выше ростом, напыжился – как же, сам фюрер признал его гений. Андрей мысленно ухмыльнулся – пусть так считает этот недобитый гитлеровец, чьи мемуары были прочитаны в свое время.

Андрей руководствовался простым, как рельса, соображением: возглавлявший главное командование вермахтом, или ОКВ, генерал Кейтель и начальник оперативного отдела Йодль, которых, как он знал, повесили по приговору Нюрнбергского трибунала, были виновны в планировании нападения на Советский Союз.

А так как в 1941 году немцы дошли до Москвы, то лучше этих планировщиков стреножить Манштейном. Заранее развязать тому руки, пусть этот талантливый гитлеровец, запомнившийся ему по киноэпопее «Освобождение», делает с Англией и Америкой все, что на ум взбредет. Планирование же войны против СССР Андрей решил на корню зарубить…

Мюнстер

– Потери довольно значительные, герр генерал, – начальник штаба 2-го воздушного флота говорил сухим казенным языком, без малейшего признака эмоций. – Под Дюнкерком появились «Спитфайры», а нашим «Мессершмиттам» не хватает дальности.

– Я понимаю, Шпандель, но из ставки требуют усилить бомбежки. По побережью продвигается корпус Гудериана, он уже в двадцати километрах к западу от Дюнкерка. Если порт будет взят в ближайшие часы, то мышеловка захлопнется и британская армия окажется отсеченной от побережья.

Командующий 2-м воздушным флотом генерал-полковник Альбрехт Кессельринг бросил короткий взгляд на висевшую на стене карту – красные стрелы танковых корпусов почти полностью рассекли толстые синие линии англо-французских войск.

– Сегодня-завтра мы получим в помощь истребители 1-го флота. Из ставки обещают дать всю возможную помощь.

Кессельринг снова бросил взгляд на карту – о таком успехе наступления он и не мечтал две недели назад. Службу генерал начал давно – 36 лет тому назад, в артиллерии. В ту войну он был обычным штабным офицером, видел весь кошмар позиционной войны. Но сейчас все иначе – танки и самолеты полностью изменили характер наступления: вместо медленного прогрызания обороны произошел стремительный прорыв.

Только сегодня генерал уверовал в победу – голландцы и бельгийцы выведены из игры, англичане и лучшие дивизии «паулю» почти окружены, а вся французская армия выдавлена за Сомму и Эн. Победа близка как никогда, но она будет еще ярче, если удастся уничтожить всю британскую армию. И тут удары его воздушного флота важны как никогда.

– Шпандель! Передайте Рихтгофену и Келлеру – усилить давление насколько можно. Нужно обеспечить полное взаимодействие с танкистами Гудериана. Ускорьте перебазирование истребителей на захваченные бельгийские аэродромы – тогда хватит дальности для прикрытия всей воздушной зоны над Дюнкерком. Сейчас, именно в эти часы, решается судьба войны!

– Я понял, мой генерал!

Начальник штаба коротко кивнул и вышел из кабинета, затворив за собой дверь, а Кессельринг подошел к карте и усмехнулся: армия рвет фронт союзников при поддержке его самолетов. И генерал мысленно возблагодарил судьбу за то, что он вовремя пришел в люфтваффе. Он баварец, а не пруссак, и не «фон» к тому же, и останься он в ОКХ, то командовал бы в лучшем случае корпусом.

Зато сейчас под его началом несколько корпусов, целая армия самолетов, которые решат судьбу этой войны. Геринг тут прав – люфтваффе сейчас определяет характер и темпы наступления германских войск.

«Фельзеннест»

– Мой фюрер, – Манштейн смотрел чуть ли не умоляюще, – меня беспокоит отсутствие централизованного планирования и управления операциями. У нас три генеральных штаба – сухопутных войск, люфтваффе и кригсмарине, – каждый из которых зачастую готовит свои разработки, не согласуя с другими видами вооруженных сил.

– Хорошо, Эрих, – покладисто согласился Андрей, понимая, откуда ветер дует. Вот уж пройдоха, этот Манштейн – сам метит на место начальника штаба и заранее подгребает под себя.

– Мой фюрер! Нужно разработать положение, по которому планирование и руководство всеми операциями передается в созданный объединенный генеральный штаб ОКВ, а штабы родов вооруженных сил именовать главными, оставив в их компетенции административные и иные функции.

– Хорошо, генерал, – снова согласился Андрей. – Сделайте предварительные наброски этого положения, но не торопитесь, сейчас у нас есть более главная, неотложная задача.

– Какая, мой фюрер?