Товарищ фюрер

А потом пришла и телеграмма: «Мы проиграли битву. Дорога на Париж открыта. Пошлите нам все самолеты и все войска, которые только можете». Чего захотели?! Если союзник впал в панику, то ему никто уже не поможет, а посылать своих солдат означает их погубить. В чем Черчилль и убедился несколько дней тому назад. Потерять двести тысяч с лишним – такой катастрофы Британия еще не знала.

На следующий день, 16 мая, Черчилль немедленно прилетел во Францию для совещания с военным и политическим руководством союзников. Доклад генерала Гамелена произвел на всех присутствующих удручающее впечатление – все словно застыли в тягостном молчании.

Как только до Черчилля дошло, что произошло, он моментально вскинулся, пытаясь хоть как-то исправить ситуацию: «Где стратегический резерв?» И получил обескураживший всех ответ: «Его у нас нет». Именно с того часа он начал подозревать французов в нечистоплотности, в том, что эти союзники хотят заключить сепаратное соглашение с немцами и бросить британцев. Оттого и решился на эвакуацию, жаль, что поздно, да и германцы оказались на диво быстрыми.

Вряд ли французы удержат «линию Вейгана»: наспех вырытые окопы – худое препятствие для бронированной орды новоявленных гуннов. Империя помочь им не может – на континенте осталось только две английские дивизии. Убрать их нельзя – такая мера окончательно кинет французов в объятия Гитлера. Однако и погубить напрасно эти последние боеспособные соединения Черчилль не желал. Потому определенные меры он уже заблаговременно предпринял…

«Фельзеннест»

– Если бы операция «Гельб», мой фюрер, осуществлялась генералом Гальдером и штабом ОКХ в полном соответствии с их планом, то наши войска до сих пор бы находились под фортами Седана, на Маасе!

– Не стоит преувеличивать, Эрих, – Андрей с интересом посмотрел на отрешенную физиономию Манштейна.

Тот, несмотря на то, что занял место начальника оперативного управления вермахта и получил гарантии для будущей карьеры в роли главы имперского объединенного генерального штаба, был фактически оттеснен от реального руководства операциями. Гальдер, начальник штаба ОКХ, мертвой хваткой держался за свои права и, учитывая давнюю его неприязнь к Манштейну, уступать был не намерен.

– Хотя в ваших словах есть значительная доля истины, – слова были брошены с умыслом, как кидают вязанку сухого хвороста на раскаленные угли. И они достигли цели – лицо генерала покрылось багровым румянцем еле сдерживаемого гнева.

– Если бы не своеволие Гудериана, который игнорировал постоянные одергивания со стороны ОКХ, его танки не вошли бы в прорыв. Да тот же Дюнкерк взять, к примеру! Кто требовал отсрочку для перегруппировки наших войск? И Гальдер на это согласился. Он ничего не понимает, – генерал забурлил чайником на раскаленной плите, – в маневренной войне и воюет по старинке, будто нет танков и авиации!

«Эка как тебя перекосило, батенька. Самому порулить охота, но Гальдер до конца „Рота“ рычаги не отдаст. Уговор дороже денег, да и с цоссенскими умниками ссориться пока неохота. Без надобности нам ускорение и перестройка на ходу, насмотрелся уже. Да и злить ОКХ без надобности не стоит, и так, по сути, их от планирования войны отодвину, но пусть пока верят, что все обойдется, а я, на радостях от победы, передумаю».

– По окончании французской кампании мы примем соответствующие меры, – Андрей постарался добавить весомости произнесенному многозначительным покашливанием. – С капитуляцией Франции война не только не окончится, а будет продолжаться с еще большим ожесточением. Или вы думаете, Эрих, что Англия примирится с поражением?

– Нет, мой фюрер. Пока она рассчитывает отсидеться на своем острове, война будет продолжаться. Так было всегда в истории, британцы способны воевать очень долго.

– Еще бы, у них колонии, весь мир – огромный рынок сбыта, за спиной Америка с индустриальной мощью. А потому у нас нет времени, чтобы Англию, как Трою, десять лет осаждать. Нужно кончать с этой головной болью раз и навсегда, не позднее августа, в крайнем случае, к середине сентября. Если мы упустим этот шанс, Эрих, другого нам не представится.

– Мы будем готовы, мой фюрер. Адмирал Редер уже начал сбор необходимого тоннажа. Все наши судостроительные мощности переведены на производство десантных барж для перевозки танков и техники…

Андрей, прикрыв глаза, слушал обстоятельный доклад Манштейна – он не ожидал, что за десять дней, с момента принятия решения можно провести такую уйму приготовительных мероприятий.

«А ведь впереди еще два с половиной месяца – середина августа весьма подходящий срок для высадки. Манштейн прав – достаточно пяти дней хорошей погоды, и можно будет перебросить на ту сторону Канала с дюжину дивизий, в том числе несколько танковых и моторизованных. Плюс еще три дивизии парашютистов, если Геринг не подведет.