Товарищ Халков

Ощупал лицо, посмотрел на руки — не обманул Распределитель! Молодой, сильное тело. Лет двадцать, пожалуй, и будет. Волосы густые, стриженные коротко, но не слишком. Цвет, в силу отсутствия зеркала, определить сложно. Ладно, с внешностью потом можно разобраться.

Одежда… Обычная одежда. Брюки спортивного кроя, но не тренировочные, а просто свободные. Рубашка, скорее даже поло, с коротким рукавом. В карманах — их всего три, нагрудный на рубашке, и два на брюках — ничего. Ни денег, ни документов, ничего, что может мне помочь с самоидентификацией.

Закончил с осмотром, и перешел к задачам. Сейчас надо понять кто я, где я, и куда мне идти. Ведь, если меня, то есть предыдущего владельца тела, убили, и спрятали в мусорном контейнере в глухом переулке, это может повлечь за собой определенные последствия. Не самые положительные, надо сказать.

Относительно причин смерти, кстати, непонятно. Одежда хоть и изгваздана, как у бомжа, но без следов крови. Дыр на ней тоже нет. Не зарезали, не застрелили. Потрогал шею — и не задушили вроде. В волосах нет застывшего кровавого колтуна, значит и удар твердым тупым предметом исключаем.

Загадочно. Отравили, что ли?

Неторопливо оглядываясь по сторонам, вышел из этой щели между двумя высотками. Залитая дневным солнцем улица, была почему-то безлюдной. Широкая, с многоэтажными домами, машинами, довольно привычного, надо сказать вида, на обочинах. И ни одного человека.

При этом, город явно крупный. И людей тут должно быть много. А их нет. Почему?

В этот момент справа, на расстоянии пары сотен метров, заиграла музыка. Громкая, бодрая, что-то вроде марша, но не агрессивного, а такого — молодежного. В памяти сразу же ожил пионерский лагерь на черноморском побережье, забавная девчонка с двумя тугими, черными, как смоль, косичками, красный галстук… Да, там такая музыка была. Музыка счастливого детства.

«Может, мероприятие какое-то? — подумал я. — Где-нибудь неподалеку площадь, вот туда народ и ушел. Поэтому и безлюдно».

Других версий у меня все равно не имелось. Поэтому я неторопливо направился в ту сторону, где играл совершенно незнакомый, но при этом узнаваемый мотив. Внимательно осматриваясь, ища совпадения или, наоборот — нечто новое и неузнаваемое.

То же самое с архитектурой. В некоторых элементах угадывается сталинский ампир, но именно что угадывается. Сами дома не такие монументально давящие, словно бы даже воздушные.

Здания, между которыми прятались мусорные контейнеры, ставшие моими яслями в этом новом мире, оказались гостиничными корпусами. С названиями до боли знакомыми: «Восход» и «Морская жемчужина». Непонятно только, зачем было размещать два корпуса рядом, это же для конкуренции плохо.

Стоило мне подумать, как я наткнулся на еще одну вывеску — «Маяк». Чуть подальше, буквально через здание, снова. На тот раз гостиница «Мечта». Следом «Садко», «Алла», «Восьмое небо» и «Старый город». Вся улица была застроена гостиницами! Причем, здоровенными.

Следом, я обратил внимание на температуру воздуха. Солнце только поднимается в зенит, а по ощущению где-то 27–28 градусов. То есть, уже довольно жарко. И гостиницы. Курорт?

Сразу начал искать подтверждение этой догадки. И нашел их. Деревья южные — узнал грецкий орех, шелковицу и платан. У каждого гостиничного подъезда — пальмы. Много вьющихся растений, вот, например, этот бордюр полностью оплетен ползучим фикусом. Сочи?

На «мой» Сочи, хотя я там и бывал всего три раза, этот город не походил. С другой стороны — а должен? Здесь тот же год, когда я умер в своем мире, и, если Распределитель не соврал, Советский Союз не распался, а продолжает строить социализм в мире, и в отдельно взятом государстве. Значит и Сочи тут другой. Не похожее на мой.

В этот момент зацепился взглядом за очередное название гостиницы, и все сложилось. Называлась она «Анапа», и я почему-то уверен, что находись она в городе Сочи, то именовалась бы иначе. Итак, я с локацией определились. Это Анапа, город-курорт. Черноморское, мать его, побережье.

На машины, я тоже глядел без особого удивления. Привычные очертания малолитражек, кроссоверов, даже джипов — никакого тебе ретрофутуризма, короче. Только названия… Вот эта ласточка — ну вылитый же «Хендай соната», но с шильдиком «Москвича». Красавец-кроссовер напоминает «Киа Спортэдж», а надпись на багажнике утверждает, что передо мной «Лада Альбатрос», причем какой-то шестой модификации.

Все это без всяких сложностей укладывалось в голове — без оценок и ярлыков. Привычно распределялось по полочкам, чтобы потом сформироваться в цельную картину. А ноги в это время несли меня к оркестру, наяривающему свой летний марш — вот, подходящее слово!

Вскоре начали встречаться и люди. Сперва одиночки, парочки, мамы с детьми. Одеты все они были привычно, как одевались люди и в моем мире. Летние платья, свободные брюки и штаны, кое-кто щеголял шортами чуть ниже колен, кто-то — в майке, которую иначе, как «алкоголичкой» я бы не назвал.