Товарищ комбат

Третий час шел бой в Науместисе, когда машина с семьями пограничников, отъехав километров пять, сломалась и стала на опушке леса Котовщизна. Солнце палило нещадно, дети в один голос просили пить, но ни у кого не оказалось воды. Шофер отдал свой котелок, однако никто из эвакуирующихся не решился пойти на поиски ручья: грохот боя приближался к лесу и машина могла умчаться в любую секунду. Со стороны заставы показалась группа пограничников. Это Василий Губкин со своими бойцами спешил на помощь капитану Бедину. Задержались у машины лишь на несколько секунд — напоили из своих фляжек детей и побежали дальше. Василий успел обменяться с Алевтиной несколькими фразами.

В семь часов утра немцам удалось ворваться в первый этаж здания штаба комендатуры. Немногие оставшиеся в живых бойцы Бедина заняли круговую оборону на втором этаже. Бедин торопливо сжигал последние документы. В комнату вбежал начальник разведки лейтенант Арцишевский:

— Товарищ капитан, немцы поднесли с тыльной стороны здания ящик со взрывчаткой, тянут провода…

Старший лейтенант Василий Губкин с шестью бойцами, вооруженными двумя ручными пулеметами и карабинами, пытался пробиться к штабу комендатуры. Мысль о том, что совсем рядом гибнут товарищи, не давала покоя Василию. Немцы заметили группу Губкина и открыли артиллерийский огонь. С трудом пограничникам удалось добраться до опушки леса. И в это время раздался оглушительный взрыв; над медленно оседавшим зданием комендатуры поднялся столб дыма…

Бойцы и командиры погранкомендатуры капитана Бедина ценою жизни задержали продвижение врага в глубь советской территории на четыре часа — четыре часа, положивших начало краху плана «Барбаросса», рассчитанного на достижение победы над Советским Союзом за шесть — восемь недель.

Подобных застав, мужественно отражавших вероломный удар противника, были десятки, и каждая из них внесла свой неоценимый вклад в общую копилку победы, той победы, которая была невообразимо далека от этого кровавого июньского утра…

Немцы некоторое время вели неприцельный огонь по лесу, а Губкин со своими бойцами пробирался к шоссе, ведущему на Каунас. Пройдя около километра, они сквозь просвет деревьев увидели на поляне остовы сгоревших немецких танков, а метрах в трехстах — наши разбитые орудия. Фашисты, обойдя заставу с флангов, наткнулись на наши артиллерийские позиции.

Пограничникам навстречу вышел капитан-артиллерист в разорванной гимнастерке, весь в пороховой гари. Он обрадовался, увидев старшего лейтенанта, и показал рукой на видневшиеся в полукилометре немецкие танки, не обгоревшие и, похоже, не подбитые, но неподвижные.

— У немцев кончились снаряды, но они не знают, что у нас тоже снаряды на исходе, — сказал капитан. — При нас Знамя части. Мы можем погибнуть, но Знамя не должно попасть к врагу!

— Товарищ капитан, приказывайте. Я в вашем распоряжении, — вытянулся по стойке «смирно» Василий Губкин.

— Переподчиняю вам, товарищ старший лейтенант, последнее орудие, оставшееся от дивизиона. Отдаю все, что есть, вот еще ящик со снарядами. Прошу прикрыть нас.

— Есть, прикрыть! Не беспокойтесь, товарищ капитан, на помощь нам должны скоро подойти части 184-й стрелковой дивизии.

— Я командир отдельного артдивизиона этой самой дивизии, она уже отошла с боями…

Капитан спрыгнул в окоп и быстро расчехлил Знамя части. Опустившись на колено, он поцеловал его и энергичным рывком отделил от древка. Затем сдернул с себя гимнастерку и обмотал тело алым полотнищем…

Грузовик с семьями пограничников проехал по шоссе на Каунас километров семьдесят, когда вдруг завыла сирена и машина, вильнув в сторону, чуть не опрокинулась в кювет. Алевтина со страхом увидела прочертившую над автомашиной красную строчку трассирующих пуль. И в ту же секунду вдоль шоссе низко пронесся самолет. «Мессершмитт» обстрелял автомашину с женщинами и детьми. Грузовик резко затормозил, люди стали выпрыгивать из него. В кузове осталась лишь Алевтина с детьми. Самолет опять с воем пронесся над грузовиком и взмыл ввысь. Пожилая женщина в ужасе закричала из кювета: «Беги! Спасай детей!» В ответ раздался крик, от которого вздрогнули все, кто был рядом. Когда женщина, поборов страх, подбежала к машине и заглянула в кузов, то увидела, что обезумевшая от горя мать сидит, склонившись над сыном, закрывая рукой кровоточащую рану на голове мальчика, и рыдает. Прильнув к матери, испуганно плакала дочь. Женщины помогли Алевтине вместе с дочкой выбраться из машины и вынести мертвого сына. Едва они отбежали, как грузовик охватило пламя.