Товарищ Кощей

Однако зверёк не стал ждать, когда его стряхнут, а отцепился сам и перелетел на воротник висящего на плечиках кителя. Не заметивший этого денщик некоторое время продолжал наводить глянец на свою физиономию, потом его взгляд случайно упал на китель, и ночную тишину снова разорвал поросячий визг. Теперь -- возмущённый, но от этого (по мнению Гусева) не менее противный, чем в первый раз.

Летучая мышь явно была согласна с капитаном, потому что не стала ждать, когда у жирдяя закончится воздух в лёгких, а отцепилась от своего насеста и мгновение спустя исчезла в темноте.

- Н-да... - пробормотал Гусев, когда наконец-то установилась тишина. - И как он всех не перебудил?

- Привыкли, - предположил Кощей. - Наверное...

Сергей недоверчиво поджал губы: привыкнешь к такому... Однако никаких признаков тревоги не наблюдалось -- двери не хлопали, свет в окнах не загорался, даже на крыльцо никто не вышел узнать, из-за чего шум. Ганс тоже очень быстро успокоился, снял с ветки плечики с кителем и исчез в здании.

Больше смотреть было не на что, и князь с капитаном, сделав небольшой крюк, отошли за угол, к торцу здания. Там Кощей, придержав Гусева за плечо, попросил немного подождать и уже через минуту, ткнув пальцем в балкон второго этажа, заявил, что нужный им ганс находится там и брать его лучше прямо сейчас. Когда же Сергей, удивившись, спросил, откуда он это знает, приподнял вторую руку, на оттопыренном указательном пальце которой, уцепившись задними лапками и расслабив крылья, явно блаженствовала летучая мышь.

Капитану оставалось только изумлённо поскрести в затылке, сопроводив это действие невнятным мычанием. "Ну да, - подумал он. - Ночной князь, ночные звери... Чему тут удивляться?"

Тем временем Кощей несколько раз погладил мохнатое брюшко, после чего резко взмахнул рукой, и зверёк, сорвавшись с пальца, беззвучно исчез в ночи. Посмотрев ему вслед, князь явно довольно хмыкнул и, бросив Гусеву: "Жди, примешь!" - одним прыжком взлетел на балкон и исчез. Сергей же, открывший было рот, чтобы возразить, с лязгом вернул челюсть на место и приготовился ждать.

Минут через пять сверху раздался тихий свист, и капитан, подняв голову, обнаружил над перилами балкона два светящихся ядовито-зелёным светом огня на фоне вытянутого бледного пятна. Огни мигнули, и Гусев понял, что видит лицо князя.

- Принимай! - сказал князь и, перевалив через перила какой-то тюк, начал неторопливо спускать его.

Тюк оказался полностью одетым -- включая сапоги и натянутую на самые уши фуражку - спящим гитлеровцем, привязанным за руки простынёй. После того как Сергей отвязал пленного (он этого пока ещё не знает, он спит и видит хорошие сны...), Кощей с чем-то там повозился, из-за чего конец простыни, изображавший верёвку, приподнялся, не доставая до земли теперь уже около двух метров, и спрыгнул вниз. Демонстративно отряхнув ладони, он оглядел получившуюся композицию и усмехнулся:

- Пусть теперь гадают, с чего вдруг этот... о-фи-цер? Правильно? - Гусев кивнул. - В общем, с чего он удрать решил. А мы пока, - князь, легко подняв гитлеровца, закинул его на плечо, - унесём отсюда ноги, - после чего скомандовал: - За мной!

Серёге снилось, что он лежит на облаке. На мягком, пушистом, тёплом облаке. Лежит и смотрит на мерцающие где-то там, высоко-высоко в небе звёзды. Синие, зелёные, жёлтые, красные -- они смотрели вниз, на Серёгу Гусева, лежащего на облаке, и, мигая, пытались ему что-то сказать. А может, и не ему, может, это они переговаривались друг с другом и хихикали -- почему-то звёзды представлялись Серёге школьницами-старшеклассницами. Молодыми, смешливыми, задорными...

А может, они не хихикали, а звали его к себе, туда, высоко в небо, чтобы оттуда смотреть вниз. На землю, на населяющих её существ... Глупых существ: вокруг них такой красивый мир, а они опять устроили войну...

Войну...

* * *

Бледный снова что-то швырнул через себя за стену, там грохнуло, и молодой опять дёрнулся было посмотреть, но, перехватив предостерегающий взгляд сержанта, остался на месте. Капитан же, поморщившись, повернулся к соседу:

- У тебя много ещё?

- Чтобы бумкало? - уточнил тот и, взяв загогулину, что вертел в руках, кончиками пальцев, с показным вниманием оглядел со всех сторон.

- Мать-перемать! - не выдержал сержант. - Это ж...

- Ага, - совершенно спокойно согласился бледный. - Она самая. Звезда. Из этого... - он пожевал губами, вспоминая, - малахита! Во! - потом с подозрением уставился на старослужащего: - А ты как определил?

Молодой, которому с его места было плохо видно, наклонился вперёд и вытянул шею в сторону бледного. Тот и правда держал в руках фигурку, похожую на звёздочку с семью лучами, и три из них уже были обломаны. Явно мастер делал. Когда-то. А бледный сейчас её портит. Но тут ничего не скажешь: его трофей, что хочет, то и делает. И выменять не на что. А жаль...

Тем временем бледный, нахмурившись, продолжал пристально смотреть на сержанта, и тому пришлось объяснять: