Товарищ Кощей

После вручения наград состоялся небольшой концерт, а за ним банкет, на который Сергей с Найдёнышем не пошли. Гусева беспокоил оставшийся без присмотра напарник, а Пучкову при взгляде на стоявшие на столах яства стало стыдно -- он тут обжирается всякими вкусностями, а его сестрёнки там...

В общем, отыскав в бурлящей толпе родного Наркома, получили у него разрешение отбыть и отправились домой -- отметить событие ещё раз, но уже среди своих...

Их дёргали ещё дважды. Сначала к Нему на вручение подарков, где князю преподнесли серебряную продолговатую чашу в виде то ли лодки, то ли корабля, покрытую красивыми узорами*. Какое-то время Кощей её разглядывал со всех сторон, а потом, хитро прищурившись, посмотрел на Него. И Он, довольно заулыбавшись, повернулся к стоящему рядом Наркому и скомандовал:

- Лаврентий, доставай!

*ГГ не знает слова "братина".

Второй раз их вызвали в Управление, чтобы написать отчёты. Какой-то старший майор, который занимался теми диверсантами и не мог закрыть дело, не получив отчётов от непосредственных участников их ликвидации. Дело, в общем, обычное. Если бы не одно обстоятельство: "Особая инструкция", очень строго ограничивавшая круг тех, кто мог получать достоверные сведения о действиях спецсотрудника. И старший майор в этот круг не входил. Возможно, по этой причине он и об "Особой инструкции" никогда не слышал. А может, прочитал, но забыл. А может, ещё почему, но когда Гусев сказал, что у этого старшего майора не хватает допуска, тот взбеленился и начал орать. Посмотрев на его багровую... лицо, Сергей перевёл взгляд на стоявшего позади крикуна Найдёныша и коротко кивнул...

Когда дежурный наряд вывел притихшего старшего майора из кабинета Наркома, товарищ Берия, посмотрев на закрывшуюся за конвойными дверь, вздохнул и спросил, не желает ли товарищ капитан Гусев вместе с товарищем бойцом Пучковым и товарищем спецсотрудником Кощеем прервать свой отпуск, до конца которого осталось три дня, и вылететь в Севастополь уже завтра. А за сёстрами товарища Пучкова присмотрят. Пусть товарищи об этом не беспокоятся....

Вот казалось бы, отсутствовали всего ничего, а изменилось за это время столько, что...

Точнее, если брать по количеству, то изменений не так уж много, а вот если по качеству...

Самое главное, о чём сообщил Командир, после того как с приветствиями, поздравлениями и подарками было закончено, это большое, по масштабам Крыма, наступление, которое должно начаться через два дня.

Некоторое время Гусев с князем, глядя на довольного, как объевшийся сметаны кот, Колычева, переваривали услышанное, потом Кощей, поставив на стол маленького белого слоника, одного из тех, что выменял на французское мыло, спросил:

- Сможешь таких до завтрашнего полудня добыть?

Забрав слоника (с разрешения князя), Командир вышел, но вскоре вернулся, и они сначала втроём, а потом вчетвером -- подошёл ещё начштаба армии -- до поздней ночи сидели над картой, прикидывая, что из Кощеевых придумок можно использовать. И где. Наконец, около полуночи князь оторвался от карты и сказал, что дальше "глаза портить" толку не будет. Так что лично он идёт готовиться, а его напарник -- тут Кощей повернулся к Гусеву -- спать.

Сергей хотел было возразить, но вдруг, как когда-то, почувствовал, что ещё немного, и он свалится прямо на пол, и потому, извинившись, побрёл в их с князем комнату...

На следующее утро Гусев проспал. Вместо шести часов как обычно, он проснулся в восемь (как утверждал внутренний несработавший будильник), да и то только потому, что кто-то снаружи разговаривал. Негромко, конечно, но поскольку Сергей выспался, этого тоже хватило. О чём говорили -- сквозь остатки сна разобрать не удалось, но как только капитан открыл глаза, как знакомый скрипяще-скрежещущий голос произнёс:

- А вот и Гусев проснулся.

В ответном хмыканьи смешались лёгкое недоверие и восхищение. Как будто кто-то, качая головой, говорит: "Гляди ты!"

Похоже, у Командира опять накопились вопросы к князю и он, пользуясь возможностью, решил их задать. Правда, если Серёга хоть что-то понимал в этой жизни, возможности у Иван Петровича за день до наступления быть-то как раз и не должно -- даже если всё в порядке, нужно это всё ещё раз проверить. А потом ещё раз. И ещё. И проверять, пока не Грянет... А тут выходило, что или говорили о чём-то настолько важном, что традиционная преднаступательная суета оказалась задвинута куда-то на задворки, или...

...Или что капитан Сергей Гусев всё же не понимает в этой жизни ни-че-го!.. Осознание этого довольно неприятно могло задеть самолюбие, если бы не одно обстоятельство: Сергей Гусев был человеком военным. Более того -- командиром. А значит, лучше многих других понимал простую вещь: начальство всегда знает больше подчинённых. Конечно, это было не законом, а правилом, то есть имелись исключения, однако они, исключения, это самое правило подтверждали.