Товарищ майор

– Что это нам даст? – спросил Варенцов. – Даже если он разоткровенничается, наше положение от этого не улучшится. Допустим, он скажет, что тоже подозревает сестру, или даже покается, что помог ей отравить мужа. Вполне возможно, что Курганов в частной беседе не побоится признаться в преступлении, если, конечно, будет полностью уверен, что его вину нельзя доказать. Ну и что с того? Мы его слова к делу не пришьем. К твоему сведению, Курганов хоть и наглый мужик, но при этом очень осторожный. Я побывал у него в офисе. К твоему сведению, его кабинет, где он ведет деловые и все прочие переговоры, регулярно проверяется на наличие «жучков». Каждый гость вежливо обследуется специальным прибором. Это гарантирует Курганову конфиденциальность переговоров, и, насколько я знаю, нигде больше – ни в банях, ни в ресторанах – он не обсуждает свои дела.

Первоначальный энтузиазм, вызванный предложением майора, исчез, и Варенцов разочарованно отвернулся.

– Ты забыл, в какой мы ситуации? – напомнил Клотов. – Следствие разваливается на глазах. Не сегодня завтра на нас повиснет глухарь и, скорее всего, уже не один. Если после разговора с Кургановым мы будем знать преступников, тогда ситуация в корне поменяется. Мы сможем сосредоточиться на сборе доказательств. Или ты предлагаешь тянуть дальше?!

Следователь поджал губы и был вынужден согласиться:

– Да. Тянуть больше нельзя. Каждый день прибавляет покойников.

– Вот именно.

Клотов встал и принялся расхаживать по кабинету. Это помогало ему думать и принимать решения.

– Если ты собирался ехать домой, то можешь про это забыть, – сказал он Варенцову. – Нам предстоит большая работа.

Следователь постепенно приободрился, заряжаясь энергией, исходящей от майора. Он по опыту знал, что нередко авантюры, затеянные Клотовым, позже называют «образцами оперативно-следственной работы». Поэтому Варенцов покорно выслушал инструкции майора, целиком положившись на его прославленное чутье и везение.

Вечером у Клотова состоялась еще одна важная встреча с матерью Агарова.

Адрес дал ему Варенцов.

Дверь открыла моложавая, но сильно постаревшая за последние дни женщина. Она даже не спросила «Кто там?», а сразу отворила дверь. Постигшая трагедия опустошила Марию Семеновну и надломила ее кипучий характер.

Если бы Клотов встретил ее неделю назад, то увидел бы аккуратно одетую женщину, требовательную, но доброжелательную хозяйку офиса Олега Курганова. Несмотря на предпенсионный возраст, она тщательно следила за собой, не выходила из дома без маникюра и макияжа, регулярно посещала парикмахера. Из всех причесок Мария Семеновна предпочитала каре. Она следила за фигурой и, несомненно, могла понравиться мужчине на десять лет ее моложе.

Смерть сына очень изменила эту энергичную женщину.

Несчастье, постигшее Марию Семеновну, невидимой тяжестью навалилось на ее плечи. Она почти не ела, и поэтому черты ее лица стали резкими, а под глазами легли болезненные тени.

Но все-таки Мария Семеновна мужественно держалась. Она воспитала сына одна, и трудности закалили ее характер. Курганов предложил ей уйти в отпуск, но Мария Семеновна попросила разрешить ей остаться на работе, где среди людей ей было легче пережить потерю сына.

Женщина печально посмотрела на Клотова снизу вверх.

Майор показал ей удостоверение и представился, после чего Мария Семеновна впустила его в квартиру.

Первое, что увидел Клотов в прихожей, было занавешенное зеркало и фотография Алексея Агарова в траурной рамке, стоящая на телефонном столике.

– Мария Семеновна, – сказал майор, когда мать Агарова закрыла входную дверь. – Я хочу поговорить о вашем сыне.

Мария Семеновна сжалась, словно Клотов своими словами причинил ей боль.

– Проходите, – разрешила она. – Не будем говорить на пороге. Вы хоть и не друг Алексея, но один из немногих людей, которым небезразлична его смерть.

Майор снял кроссовки и вошел в зал.

Обстановка квартиры была совсем обычной, без бросающихся в глаза излишеств, но с признаками достатка.

Клотов сел на диван напротив чешского гостиного гарнитура с горами хрусталя и фарфоровых сервизов. Зеркала в «стенке» были закрыты газетами.

– Ко мне приходил следователь Варенцов, – сказала мать, садясь на противоположный край дивана.

– Мы работаем вместе, – майор тщательно выбирал слова, чтобы меньше задеть чувства несчастной женщины. – Нам поручено расследовать смерть вашего сына.

У женщины на глаза навернулись слезы.

– Я уже не надеюсь, что убийцу найдут.

Клотов не умел утешать людей. Ему всегда казалось, что сочувствие постороннего человека не способно уменьшить чужое горе. Поэтому он просто замолчал и подождал, когда Мария Семеновна достанет из кармана платок и промокнет глаза.

– Не отчаивайтесь, – попытался успокоить женщину майор. – Мы постараемся найти его. Это в наших силах. Намного сложнее доказать вину преступника, чтобы он понес справедливое наказание.

Разговор Клотова и матери Агарова длился около часа. Когда майор вновь оказался на лестничной площадке, он с нескрываемым облегчением вздохнул. Он чувствовал себя так, словно чужое горе заполнило его сердце свинцовой тяжестью.