Товарищ маркетолох

– Кстати говоря, – продолжил Петрович после того, как все выпили, – Когда я упомянул имя советского психолога и врача-невропатолога Александра Романовича Лурия, то сразу вспомнил, как он лечил Аркадия Голикова, психика которого была сильно деформирована алкоголизмом и «посттравматическим синдромом», что находило выражение в головных болях, сопровождавшихся приступами злобы, ярости и даже членовредительства.

– Кто такой Голиков? – вновь не удержался и тихонько спросил уже у меня Михаил, пока Петрович сосредоточено закусывал столь обожаемую большевиками холодную закуску.

– Красный командир, – так же тихо ответил я тому, – С 14 лет воевал на Гражданской, а лет в шестнадцать или семнадцать, точно не помню, уже командовал полком. Вообще-то, Миха, эту жуткую личность, ты как военный должен лучше меня знать. А Алкоголикова я больше знаю как советского детского писателя Аркадия Гайдара. Но книжек его не читал и о чём он писал лучше меня не спрашивай, ибо просто не знаю…

– Так вот, – Абсолютно невозмутимо продолжил Петрович, но после того как тщательно пережевал свою закуску, – Голикова привезли в харьковскую психушку, когда его уже приговорили к расстрелу за бесчинства в отношении мирного населения…

– Это ж, – чуть не задохнулся Миха, – Это ж что такое надо было сделать, чтобы во время Гражданской красные своего же за зверства к расстрелу приговорили?! Всё-всё, Петрович, молчу как рыба об лёд! А то по шее получу и подвиг свой не совершу…

– А в харьковской психушке, – сверкнул глазами Петрович, – Работал в то время Лурия…

– Так ты, Петрович, – подхватил я, – Думаешь, что этот патологический палач Голиков, как ты его фактически обозвал, превратился в детского писателя Аркадия Гайдара не без психиатрической помощи великого советского ученого?

– Ну-у-у, – протянул с явным сомнением в голосе Петрович, – Во всяком случае, коллеги Голикова по прежней жизни отмечали его в нелюбовь к писанине, из-за чего тот никогда даже не вёл допросных протоколов, представляете, мужики? Миха, давай наливай!

– Не, Петрович, – энергично замотал головой Михаил, – Эти всякие там лурии-шмурии и прочие джуны-шмуны, как ни крути, всё-таки единичные примеры и, наверное, далеко не всякому человеку можно внушить, что он почти гений! Витёк, допивай, шланга ты эдакая!

– Единичные? Далеко не всякому? – насмешливо глянул Петрович, – Тогда держи! Другой советский врач-психотерапевт и гипнолог Владимир Леонидович Райков также известен своими экспериментами по развитию творческих способностей с использованием гипноза. За период с конца прошлого – начала нынешнего века у него прошли сеансы по развитию творческих способностей свыше полутора тысяч человек. Полутора тысяч, Миха! И цикл выставок живописных работ в Московском Дворце культуры «Меридиан», написанных под его гипнозом в лаборатории развития творческих способностей у молодежи.

– Ну хорошо, – не сдавался Миха, – А что, под гипнозом только мазню малевать учат?

– Почему только? – возмутился Петрович, – Музыка, пение, языки… Кстати, о языках, ты давай-ка разлей всем, ты же у нас сегодня дежурный виночерпий, а я сейчас один прикол вам расскажу… Эй, ты что краёв моего стакана не видишь? Ага, а вот теперь спасибочко! Когда одному плохо знающему английский участнику внушили, что он типа англичанин, и спросили «ду ю лайк пиво?», то есть «любишь ли ты пиво?», получили его ответ «вот из мин пиво?» – «что такое пиво?», иначе говоря, степень отождествления себя с внушенным ему образом была такой, что парень реально забыл значение русских слов.

– А когда другому, – продолжал Петрович, – Внушили, что он гениальный американский шахматист Поль Морфи и предложили сыграть в шахматы, тот запросил гонорар миллион долларов. Дали ему пачку бумаги, типа миллион долларов, а на энцефалографе мощный всплеск яркой эмоциональной реакции. Кстати, играл с ним сам Михаил Таль.

– И? – вновь не выдержал Миха, а мы с Виталием просто выразительно промолчали.

– Таль сыграл с ним две партии, – буркнул Петрович, прожевав очередной кусок, – До и после внушения. Гроссмейстер признал, что хотя «в образе» испытуемый играл, конечно, же не на уровне Морфи, но все же примерно разряда так на два выше, чем без гипноза. Людям внушали, что они новорожденные и их нейрофизиологические реакции тут же приходили в соответствие: детское десинхронное плавание глаз, специальные рефлексы стопы и рук, свойственные только новорожденным. Такие вещи взрослый сыграть просто не может. Людям внушали, что они весит только три килограмма, и у них уже в первые сутки меняется походка, учащаются дыхание и пульс, меняются газообмен и давление крови. Причём, похоже, люди получали не просто иллюзию невесомости, ибо многие из них спали с поднятыми вверх руками и ногами, не чувствуя их веса. А вообще говоря, последователи советской школы психологии типа нашего Тарасова не зря развивают это направление, потому что наработки по гипнотическим состояниям особенно характерны и для наследия советских специалистов, работавших в закрытых учреждениях СССР…