Товарищ «Маузер». Братья по оружию из будущего

– Совсем мы с вами завонялись, господин прапорщик, – пробормотала Катя. – Сейчас бы какую-нибудь баню штурмом взять.

Представить совместное мытье в бане с амазонкой-археологом у Германа сил уже не оставалось. Пришел Пашка с ремнями, вновь пришлось напрячься.

Перевозили ящики в четыре приема. В конце концов, и Герман начал материться – подобные объемы такелажных работ ему и не снились.

Как сдирал вонючую одежду, как ужинали – не помнил. Спал на ящиках Пробирного Управления. Было неудобно, босые ноги все время высовывались из-под короткой шинели.

Глава 10

Эх, яблочко,

Да цвета зрелого..

Любила красного,

Любила белого.

«Яблочко». Вариант

Мы должны взять буржуазию в клещи, но как?

Л.Д. Троцкий. Из доклада Совету народных комиссаров

– Недостача, однако, – сказала Катя.

Один из ящиков оказался вскрыт. Ряды симпатичных столбиков пятнадцатирублевок, завернутых в белую пергаментную бумагу, слегка поредели. Обидно. Похоже, не просто золотишко, а нумизматическая редкость. Десять остальных ящиков наполняли неподъемные слитки. В двенадцатом оказалась несуразная смесь ювелирных побрякушек, монет и золотого лома – в основном содранных окладов икон. Сия разнообразная коллекция и привлекала внимание, – кладоискатели столпились вокруг ящика, оживленно переговариваясь. Прот, присев на корточки, копался в сокровищах.

Катя задумчиво потыкала пальцем увесистую колбаску. Из обертки выглянул новенький лучезарный лик Николая II. Что ж ты, твое величество, недосмотрел? И империю сообща профукали, и добрую четверть твоих близнецов из ящика увели.

– Это ваш шпион забрал, – сказал Прот, не отрываясь от своих изысканий. – Ему деньги сразу были нужны.

– Да, я догадываюсь, – Катя закрутила пергамин фунтиком, закрывая облик несчастного императора. – Только, Прот, говорить «ваш шпион» – невежливо. Во-первых, он не мой, во-вторых, обобщать не нужно. Это ихние – шпионы. А наши, в частности, я, – благородные разведчики.

– Извините, – пробормотал мальчик, – я плохо разбираюсь… – он замолчал и поспешно отодвинулся от ящика. Из сжатого кулака свисала оборванная цепочка. Прот сел на хвою и замер. Товарищи внимания не обратили. Пашка пытался надеть на палец чудовищных размеров «гайку» с ненатурально зеленым камнем. Вита прикладывала к ушам массивные серьги с рубинами. Герман снисходительно улыбался. Зря, между прочим, – рубины смуглой девчонке шли.

Катя присела рядом с мальчиком:

– Нашел, да?

Прот вздрогнул.

– Ну что ты, в самом деле? – мягко сказала Катя. – Никто у тебя забирать и не думает. Свои же все.

– Я просто… боялся, что не найду, – пробормотал мальчик и раскрыл ладонь.

Брать крест Катя не стала, рассмотрела так. Убрала с глаз непослушную челку и с некоторым удивлением сказала:

– Знаешь, а наследство твое довольно ценное. Хорошей работы. Я в этом мало понимаю, но, по-моему, крест византийский, с терновым венцом. Да… Жаль, мама тебе ничего рассказать не успела. Ну, чего ж теперь поделать. А цепочку можно поменять.

– Нет! – Прот испуганно замотал головой. – Пусть эта остается.

– Понятно, пусть остается. Ее запаять можно. А пока подбери себе другую, там этого добра навалом. Надеть-то, наверное, сразу захочешь?

У ящика хихикали уже втроем – Пашка вертел хрупкую диадему и удивлялся узколобости выродившегося дворянства.

– Эй, искусствоведы-антропологи, – призвала к порядку Катя, – сильно не засиживаетесь, дел полно. Для начала отсчитывайте и забирайте свое кровное, потом будем излишки прятать. Лично мне здесь уже надоело торчать. Весь лес провонялся.

– Да, – согласилась Вита, – вигляд у вас, Катерина Еорьевна, не краше, чем вчора вечером. Давайте я стирку устрою.

– Некогда. Мы здесь рискуем каких-нибудь гостей дождаться. Собираемся и убираемся. Делите пирог.

– А по сколько брать? – Пашка окинул ящики оценивающим взглядом.

– Говорили же уже – сколько унесете. Только ты уж не надорвись во славу мировой революции. Не передумал финансовую помощь угнетенным пролетариям оказывать?

– Мировая революция – дело стоящее, – твердо сказал парень. – Я никого силком не агитирую, поскольку дело личной сознательности. Вы, Екатерина Георгиевна, финансы своему руководству предназначаете, я – своему. По-честному?

– По-честному, – согласилась Катя. – Только по-глупому. У меня свои резоны, а ты бы о своей будущей личной жизни подумал. Ну, дело твое. Герман Олегович, вы что на меня так уставились? Мне оружие снять? Все пули в затылок опасаетесь?

Уши у прапорщика немедленно заалели:

– Никак нет, госпожа командирша. Пули я не боюсь. К тому же считаю сие золото бесчестно уворованным у Российской империи и присваивать его не имею ни малейшего желания.