Товарищ Резак (СИ)

Минные поля были плотные, и всё пространство утыкано видеокамерами. Добраться до зданий незамеченными было крайне сложно, а надо ещё и внутри на всех этажах одновременно всех убить, а нас и так время поджимает, потому что Кот карту черноты не вечную рисовал. Через день-два эта карта уже будет не действительна, а если мы тут задержимся, то от нашего танка, хорошо если траки останутся. Научный консилиум мало к чему приводил. Варианты выскочить и выпрыгнуть отпали сразу, а подкрасться вполне получиться, но убить всех сразу скорее нет и очень долго. Скорее всего кто-то успеет нажать на тангенту радиосвязи, возможно даже не один раз.

Неожиданно для всех заговорил Близнецы, вслушивающийся в разговор и внимательно осматривающий здания:

— Ждите. Сейчас сделаю.

Это был прорыв в русской словесности. Три слова, и аж два предложения из уст самого Близнецы. Да он за год столько не говорит! Он всегда старался не говорить, благодарил кивком или показывал, что ему надо жестами. Сейчас он просто развернулся и потопал к танку. Он о своём пулемёте заботился больше чем о себе самом, и обходился вообще без разговоров.

Вернулась Кошатина:

— Там всё заминировано, они монки даже на ветках развесили. Видела несколько чешских мин в пластиковых корпусах, а ещё мины на объёмниках. Вам двуногим не пройти никак, даже я с трудом. Надо очень далеко прыгать. Я по самым верхним веткам как белка лазала.

Минут через двадцать перед сеансом радиосвязи вернулся Близнецы, со своим любимым Утесом на котором был установлен оптический прицел. Длинная лента была накинута на плечи. Демон понимающе кивнул и взяв ленту себе в лапы, стал рядом. Близнецы соединил несколько лент в одну и сейчас стоял наведя пулемёт на дома, держа его как будто это обычный автомат. Все посчитали что лучше не вмешиваться и под руку не спрашивать. Наверняка он знает, что делает, раз для этого случая аж заговорить решил. Все ждали.

Апачи снял наушник и сказал, что конец сеанса связи. Близнецы нажал на спуск. Одна длинная очередь во всю ленту, как говорят на расплав ствола, ушла в дома. Демон подавал ленту, а пули били в нижние этажи зданий. Пулемётчик стрелял по первому этажу, каким-то шахматным образом выбирая себе то углы, то середину дома. Трассеры разбивали витрины и раскалывали четырёхгранные колонны. Уже через секунд пять стрельбы, перекрывая рёв Утёса, затрещал бетон. Утёс ревел секунд двадцать. Верхние этажи придавили нижний и сложились как карточный домик, раскидав кучи пыли. Доберман похлопал по плечу нашего пулемётчика и показал большой палец вверх. Демон стал собирать гильзы и остатки ленты, к нему присоединились Вождь и волшебник. Апачи снял наушники и доложился:

— Отлично, никто и пикнуть не успел. Ни одна мина не взорвалась, следов боя и следов взрыва нет. Просто великолепно, сейчас будет вечер, минные поля не тронуты, такое ощущение что дома сами завалились. Что тут произошло сразу не поймут и если сразу истерить не станут, у нас есть несколько часов. Через минные поля ночью, думаю, не полезут.

— Какой ты умничка, массажик спинки моему герою, — ласково промурчала Кошатина и облокотила обе передние лапы на спину Близнецы, и совсем как домашняя Мурка, потопала подушечками пальцев, слегка выпуская когти. Наш пулемётчик заулыбался. Странное зрелище, я привык этих обоих в другом амплуа видеть.

Постарались как можно тщательнее убрать следы своего присутствия и отправились грузиться в танк. Нам предстояло пройти ещё две полоски черноты и подойти к городу.

Уже через два часа мы были на месте. Один раз попали в черноту с нерасчётным временным смещением. Танк нагрелся, а из пальцев траков пошёл дым. Там загорелось масло, и мы ехали по сухому, но было это не долго, а то бы мы зажарились живьём, плотно набитые, как килька в банку. С обычной машиной это бы не прокатило, её бы просто разорвало, но наша имела временное смещение, и реакция черноты на нас была весьма сдержанная. Командир это объяснил тем, что использовал смазку с меньшим временным смещением, взятую с разбитого танка, который попал сюда с конца войны. Разница в пару лет дала такой неожиданный эффект. Пока, раскалённые до красна пальцы траков остывали, Апачи и Вождь уши в разведку в одну сторону, а Кошатина и Доберман отправились в другую.

Я, как и все остальные таскал воду из прудика и поливал машину, охлаждая гусеницы. Зайке, как её называл Командир, нужно было перемазать траки, но вначале их надо было охладить. Танк входил в наши расчёты как боевая единица. Через пол часа вернулся Вождь и жестом позвал меня. Я отправился за ним.

Мы переступали через несколько тел закованных в бронежилеты с керамическими пластинами, и в глухих сферических шлемах. Шею и открытые участки тел прикрывали тактические перчатки и кольчуги из титана. Тела были пробиты насквозь стрелами и метательными ножами, прямо через пластины бронежилетов. Ко мне повернулся Вождь и с ехидцей спросил: