Товарищ Ссешес

В течение буквально полуминуты группа разместилась в леске вдоль дороги, по которой к бывшему хутору двигались цели. А еще через некоторое время подошло охранение. По практически беззвучным командам Иванова бойцы разобрали цели и приготовились к стрельбе. За время пока бойцы распределялись за стволами деревьев и в складках придорожной растительности, Ссешес отступил вглубь зарослей, аккуратно пристроил колчан за деревом, стал на одно колено и принялся втыкать перед собой стрелы. Пара иронических взглядов Иванова, брошенных на цацкающегося со своей игрушкой беловолосого, не вызвала с его стороны никакой реакции. Только вот при виде практически незаметной в лесном сумраке фигуры, бесшумно и размеренно подготавливающей свое оружие, в спину Иванова потянуло взявшимся из ниоткуда холодком. Ощущение, которое теперь вызывал этот 'трау' или дроу, как он себя называет, явно стало совсем другим. Так уже было несколько раз в разговоре и когда беловолосый перемещался в коридоре своего подземного дома — то же самое ощущение чего-то предельно опасного и безжалостного.

'А ведь как маску-то держит, но прорывается, прорывается' — Думал Иванов, нарезая бойцам сектора обстрела и внимательно окидывая взглядом сооружаемый одним из ребят 'шлагбаум' из четырех 'тридцать третьих' любовно стягиваемых куском телефонного кабеля.

— Миш, докинешь?

Выглянувший из-за прикрывающего его дерева Мишка, взглядом прикинул расстояние до колеи и немного обижено буркнул: — Колесо на выбор, командир.

— Ну, городошник! — Иванов коротко улыбнулся. После чего передернул плечами от продолжающего нагнетаться ощущения опасности со стороны Ссешеса, аккуратно сместился влево, как будто случайно контролируя беловолосого. 'Черт его знает, вдруг у него крышу сорвет, вон как от него опасностью потянуло.'

— Тут мы сами справимся. Вы лучше за дорогой приглядите, чтоб никто не ушел.

В ответ на этот шёпот из-под темноты капюшона блеснули красные, вызывающие дрожь буркала, по какой-то чудовищной ошибке называемые глазами и капюшон, совсем не человечески, крайне медленно качнулся вперед и назад в растянутом во времени кивке. 'Кошмар снайпера' — про себя константировал Иванов — 'Мало того, что в масккостюме, так еще устроился в тени, да и двигается слишком плавно. Черт — кто-ж его учил?'

…

Лейтенант крипо Генрих Шимельман с облегчением открыл дверь полуторки и приподнял свое многострадальное седалище с неудобной сидушки этой проклятой трофейной машины. «Только русские могли додуматься установить в машине с практически отсутствующими рессорами деревянные жесткие сиденья» Спрыгнув на землю и с наслаждением выгнувшись в явственно хрустнувшей пояснице Генрих с удивлением принялся рассматривать окружающую действительность — местоположение хутора в который они собирались нагрянуть с проверкой на предмет наличия русских партизан, ну и если честно — захватить парочку поросят и домашнего шнапса было достигнуто — только вот самого хутора не было. Разинув от удивления рот герр Шимельман, как его почтительно называли полицаи из вспомогательного отряда, устремил взгляд на раскинувшуюся перед ним картину — остовы печек и обрывающиеся плетни огородов, следы какого-то явно непонятного воздействия, не похожего на обычный пожар или например на следы работы доблестного Вермахта или Люфтваффе. Впрочем, долго рассматривать раскинувшуюся перед ним картину Генриху не дали, нагнавшая машину пароконная подвода остановилась на расстоянии 3–4 метров от бампера и из нее начали выбираться разморенные долгой дорогой полицаи…

…

Иванов подобрался. Постоватое лицо стало хищным, глаза чуть сузились и верхняя губа приподнялась в оскале. — Под задний мост, Миша-ань. — почти пропел он. — Фазана — живым. — и чуть нехотя: — По возможности.

Взрывом машину немного приподняло, а находившихся радом раскидало — частично в мертвом — частично в оглушенном виде. Обе лошади, получившие в непосредственной близости от храпа вот такую вот хлопушку дружно распрощались с белым светом — одна из-за отсутствии куска черепа и процентов двадцати и так не большого лошадиного мозга, а вторая из-за прилетевших осколков и ударной волны.

К чести раскиданных и оглушенных взрывом немцев, они хоть и ударились в панику под сосредоточенным огнем пулемета и остального оружия отряда, короткими очередями моментально срезавшего самые удобные цели, но все равно принялись отстреливаться. По команде оглушенного лейтенанта сразу два бойца и он сам, прячась за остовом полуторки, попытались докинуть до опушки гранаты. Но под фланговым огонём ППД (и самое главное — снайпера) это было не так уж просто.