Товарищ Торин (СИ)

Метель продолжала бушевать, но глубокие следы, оставленные мамонтом и массивной телегой с углём, ещё не занесло полностью, что помогло им не сбиться с пути назад в лагерь. Афелис ежесекундно ожидал саботажа, но взятый на прицел гном пока послушно выполнял указания. Поначалу это удивляло ставшего подозрительным за десять лет каторги человека, но как следует присмотревшись к осанке седока на голове мамонта, Афелис пришёл к выводу, что дело не в трусости, а в простом равнодушии. Лихнизм настолько прививал безоговорочное послушание старшему, что пожилому гному стало в конечном счёте всё равно, чьи указания выполнять. Лишь бы не тронули здесь и сейчас, а глобальный смысл приказа не важен.

Внешний частокол лагеря, всегда казавшийся Афелису непреодолимым препятствием снизу, со спины мамонта уже не казался таким уж высоким. Голова пятиметрового гиганта возвышалась над рукотворной преградой, чудовищный вес делал его страшнее любого тарана. Ворота лагеря не имели ни единого шанса. Как только могучий зверь опёрся о створки своими передними лапами, те с треском рухнули внутрь. Афелис триумфально возвращался на каторгу. Недолго же он отсутствовал.

— Я вернулся, падлы! — непонятно зачем и кому выкрикнул он в темноту. — Вперёд! К бараку за вторыми воротами!

Чтобы преодолеть дворик надзирателей, мамонту потребовалось сделать от силы десяток шагов. Такой топот не мог не остаться замеченным, но к тому времени, как из домика высунул нос первый гном, огромный зверь уже оттолкнул створки внутренних ворот, которые, по всей видимости, оказались незапертыми.

Знакомые очертания барака вызвали в душе Афелиса целую бурю эмоций. Ему страстно хотелось разнести проклятое здание в щепки, но он понимал, что таким образом гарантированно угробит товарищей. По его указке гном заставил мамонта «аккуратно разгромить к варговой матери» переднюю часть строения.

Эффект превзошёл его ожидания, нога мамонта крушила хлипкую стену барака, словно игрушечный домик. Изнутри здания послышались испуганные возгласы — даже в густой темноте Афелис разглядел страшный переполох среди заключённых.

— Это я! Я, Афелис! Я вернулся за вами! Теперь вы свободны! Идите за мной!

«Освободитель» искренне надеялся перекричать завывания ветра, но не похоже, что хоть кто-то из каторжников услышал его страстный призыв. Вместо того чтобы вырваться на свободу, враги режима забились в противоположный, пока ещё целый угол барака, трясясь от страха и холода.

— Даскалос Балинович! Рок! Где же вы?!

Но взгляд выцепил лишь эльфийского «правдоруба», одним из последних отползавшего к задней стенке барака.

— Брехло… — грустно промолвил Афелис, уже заметивший мельтешение позади мамонта.

Держа факелы, топоры или арбалеты, надзиратели выбегали из своих уютненьких домиков. Ждать помощи от каторжан было некогда. Человек и его заложник против двух десятков лихнистов — самое время бежать или сдаться. Однако ни первый, ни второй вариант Афелиса категорически не устраивал. По его приказу Махалыч развернул мамонта навстречу противникам.

— Нет! Против своих я не пойду! — в самый неподходящий момент вдруг встрепенулся пребывавший все последние часы в глубочайшей прострации гном.

Афелис выругался, припомнив все орочьи выражения. Нацелил было арбалет в спину своего пленника, но в последний момент передумал. Вытащив из-за пояса одолженный у лихниста топорик, человек перерубил об седло связывавшую его с гномом верёвку, чтобы не возиться с узлами. Потянул со всей силы за путы, буквально выдёргивая Махалыча из сиденья на голове мамонта. Цепляясь за густую, длинную шерсть, седок был вынужден спуститься на землю.

Огромное животное медленно пятилось, испуганное огнём факелов и криками надзирателей. Афелис знал, что Мохнорог — его единственный шанс. Вновь взявшись за арбалет, Афелис выстрел в ухо мохнатого зверя. Ему нисколько не хотелось причинять мамонту боль, но лишь дикая ярость животного могла спасти ситуацию. Дальше человечка начало трясти так, что абсолютно всё внимание было сосредоточено только на том, чтобы удержаться в седле. Гигантский мамонт с рёвом бросился на коротышек, которых счёл своими обидчиками. Пятнадцатитонная туша и длинные бивни вступили в схватку со смертоносным оружием разума.

Прячущийся за вышкой Рок увидел, как к ним с Даскалосом бежит один из надсмотрщиков. Орк поудобнее перехватил обагрённую кровью доску и лишь затем понял, что гном направляется вовсе не к двум каторжанам, а именно к башенке. Логично, с такой высоты сподручней будет стрелять по огромному зверю.