Товарищ Торин (СИ)

Маврик внимательно следил за настроениями приезжающих со всех концов Союза Человеческих Королевств граждан. Каждый день назначенные им администраторы отчитывались о количестве новоприбывших, о соотношении свободных и занятых номеров, гостей и обслуги, запасах провизии и о других важных факторах. В силу географического расположения Торинграда именно люди первыми стали массово прибывать в новый город, от их впечатлений во многом зависело удовлетворённость или гнев высшего лихнистского руководства. Маврику было о чём беспокоиться.

К его немалому облегчению изрядную часть забот взяла на себя Ламелия. Пожилая женщина организовала сопровождение всех новоприбывших, планомерно расселяя гостей по гостиницам, чтобы обеспечить им максимальный комфорт, а обслуге минимальную загруженность.

Другой трудностью стала подготовка к торжественному открытию Межрасовых игр. Стадионы были круглосуточно заняты атлетами, готовившимися к участию в состязаниях, поэтому парады репетировались прямо на улицах в пока ещё малозаселённом эльфийском районе. Маврик должен был возглавить шествие человеческой делегации, так что, помимо решения многочисленных организаторских вопросов, ему приходилось в спешном порядке отрабатывать строевой шаг. С его избыточным весом это являлось не самой тривиальной задачей.

К концу дня у Маврика отваливались ноги, болела от количества полученной информации голова, душу терзали переживания о нерешённых делах. Не помогали расслабиться даже отличное вино, трапеза или девушки. Из-за стресса у него перестало откликаться мужское достоинство на последних. Судьбы мира… то есть его карьера решается, какие тут женщины?! Хрен с ним с хреном, сейчас главное — не облажаться, пустив насмарку труд всей жизни!

Тяжело карабкаться на вершину иерархической лестницы. Кажется, что достижение следующей ступеньки принесёт долгожданные почести и облегчение. Но на деле, чем выше, тем больше приходится тратить сил на удержание своего положения. Цена ошибки возрастает в разы, оттого и возникает столь частая нерешительность власть имущих. Поспешность на высоких должностях не приветствуется.

Маврик старался. Изо всех сил хотел выслужиться. Угодить товарищу Торину. Такому строгому, но справедливому. Мудрый лихнист непременно оценит его старания. Сполна вознаградит за заслуги.

Если бы только Маврик мог знать, какая ему уготована награда за стремление сделать карьеру. Если бы только мог знать…

* * *

Товарищ Брерий с облегчением выдохнул.

Мамонт неторопливо тащил к их лагерю большую телегу с углём. На голове огромного зверя привычно восседал слегка поддатый Махалыч, его давний знакомый. Значит, всё обошлось.

Вдребезги пьяный гном, явившийся с утра к надзирателю и нёсший невразумительную чушь про захват мамонта, просто искал оправдание своему неподобающему виду и поведению. Очевидно, что задержка в пути была вызвана аномальной метелью — как только вьюга притихла, задержавшийся вчера напарник нерадивого седока вернулся с двойной порцией угля, стараясь компенсировать таким образом отставание в графике, вот и всё.

Тем не менее Брерий не дослужился бы до поста старшего надзирателя в лагере убийц и насильников, если бы не проявлял должную осмотрительность. Ворота лагеря оставались закрыты. Стоя на вышке, Брерий хотел удостовериться, что не получит сюрпризов.

Его зрачки непроизвольно расширились для лучшего восприятия в наступающей ночи. На спине мамонта сидел незнакомый гном, скрывающий что-то в плаще. Присмотревшись, Брерий заметил, что у того была перевязана нога, с рукой, судя по всему, тоже что-то случилось. Странно, но вполне объяснимо: кого-то из надсмотрщиков отправили к Хребту Великого Змия на лечение. Телега позади была наполнена углём доверху: несмотря на непогоду, каторжники времени зря не теряли. Мамонт как будто немного прихрамывал и вообще шёл как-то вяло. Метель потрепала даже такой колосс силы.

Брерий подал знак подчинённым открыть створки ворот. У него была масса вопросов к Махалычу, которые он с удовольствием задаст собутыльнику в уютной домашней обстановке. Нет, ну не заставлять же старого товарища мёрзнуть на морозе из-за чьей-то нелепой клеветы и природной подозрительности старшего надзирателя? Брерий спустился со сторожевой вышки, чтобы поприветствовать гостя.

Мамонт со страдающим видом втащил телегу на территорию лагеря. Брерий ожидал, что Махалыч тотчас же разгрузит могучего зверя и отправит гулять по тундре — громадины самостоятельно кормились по ночам на свободе, — но ни поддатый гном, ни его раненый спутник слезать с мамонта не спешили.

— Здорова, Бреря! Давно — ик! — не виделись!

Брерий подошёл ближе:

— Товарищ Махалыч, ну как вам не стыдно! Быть пьяным в рабочее время! — с показным укором покачал головой начальник лагеря, чтобы соблюсти формальности при свидетелях. Он подозвал двух подчинённых, открывших ворота, чтобы те помогли подвыпившему гному слезть с мамонта.

— А я чё? Я ни чё, у меня выбора не было… — как-то виновато промямлил Махалыч, по-прежнему не предпринимая попыток слезть с мамонта.