Товарищ Торин (СИ)

Так, похоже, в центре поля завязалась какая-то драка. Бугайлов сцепился с гномом, который не захотел биться с ним за знамя один на один! Здоровяк сидит на упавшем противнике и обрушивает ему на голову удар за ударом! Это грубейшее нарушение правил!!!

Коллин дует в трубу у самого уха орка, но Бугайлов впал в бешенство и не слышит предупреждения. На берсеркера накинулись остальные бараны, пытаясь оттащить громадину от товарища. К драке присоединяются остальные орки, судья зовёт на помощь охрану!

На поле выбегают гномы с дубинками, ух, сегодня оркам достанется! На трибунах тоже начинаются беспорядки, орочьи и гномьи болельщики перешли от словесной дуэли к более грубому выяснению отношений. Невероятный бардак!

На стадион прибывают дополнительные наряды охранителей, дерущихся игроков и болельщиков разнимают. Как всё-таки накалена обстановка, а ведь это всего лишь первый, ничего не решающий матч! Нас ждёт интереснейший турнир, а команду орков я бы не стал списывать со счетов. Потенциал у ребят есть, не хватает только дисциплины и здравомыслия. Но это вечная беда для всех орков, не знаю, удастся ли их тренеру исправить врождённый дефект зеленокожей натуры…

Наконец-то всех драчунов развели в стороны. Но что это? Судья показывает Бугайлову средний палец вытянутой правой руки! Орк дисквалифицирован на этот и следующий матч за неподобающее поведение! Какая потеря для „Секир-Башки“! Лучший игрок удаляется с поля…»

Глава 18. Жаркий север

Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Её иерархия есть иерархия знания. Верхи полагаются на низшие круги во всем, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всем, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение.

Карл Маркс

— Ну не хотите как хотите, — равнодушно пожал плечами Афелис, отдав приказ готовиться к штурму очередного лагеря.

Гномы под руководством Даскалоса Балиновича без лишней суеты стали разогревать паровые пушки. Они уже неплохо разобрались с механикой «чудо-оружия». Один гном корректировал поворот, угол наклона и производил выстрел, второй следил за постоянным нагревом ствола, третий закидывал в дуло чугунные ядра — таких команд у восставших заключённых имелось аж девять штук, типичный северный лагерь с двумя десятками надзирателей и добротным, но всего лишь деревянным частоколом, не имел никаких шансов выстоять. Все укрепления разносились в мелкие щепки, после чего в лагерь спокойно заходила «армия амнистированных».

Однако Афелис всегда сперва предлагал надсмотрщикам сдаться. Сложить оружие, открыть ворота и идти восвояси. Он не боялся, что отпущенные лихнисты донесут своим товарищам в соседних лагерях о поднятом им бунте. О нём и так прекрасно всё знали. Локальные стычки давно переросли в масштабное, охватившее весь север восстание.

Причина, по которой власть никак не реагировала на происходящее, оставалась для Афелиса загадкой. Он не мог поверить, что товарищ Торин таким образом наказывает чужими руками посмевших ослушаться его приказа надсмотрщиков. Скорее был прав либо Рок, утверждавший, что из-за Межрасовых игр высшему руководству сейчас не до всеми забытого севера, либо Даскалос Балинович, считавший, что нижестоящие не докладывают вышестоящим о происходящем восстании, боясь получить по шапке за неприятности. Во властной структуре, построенной по принципу жёстко централизованной вертикали, докладывать плохие новости было крайне невыгодно для карьеры. Да, раньше или позже внедрённые осведомители всё равно донесут товарищу Торину об истинном положении дел, но до поры до времени даже такой, вознёсшийся до уровня полубога всемогущий диктатор мог оставаться в неведении.

После небольшой передышки и обучения в военном лагере, захваченном с помощью массового отравления гарнизона, на тот момент ещё весьма скромное войско мятежников двинулось сначала на юг, а затем, достигнув тайги, направилось в сторону запада.

Стратегическая задумка не отличалась особенной гениальностью: отрезать все лагеря в тундре от снабжения с юга, вынуждая надзирателей сдаваться без боя от голода. Конечно, первыми почувствуют отсутствие продовольствия томящиеся в неволе каторжники, но часть из них погибнет в любом случае — штурмов без жертв не бывает. Пушки играючи пробивали деревянные укрепления, но порою снаряд мог угодить и в бараки, принеся вместо спасения гибель.