Товарищ Торин (СИ)

— А пока постарайся как можно чаще появляться на публике, чтобы люди успели к тебе присмотреться, привыкнуть. Внезапные назначения известного лишь в узких кругах персонажа не вызывают в народе доверия. Посещай все матчи, в которых участвуют коллективы людей — дикторам будут даны распоряжения оповещать зрителей о твоём присутствии на игре. Концерты и лекции тоже не обходи стороной. Хотя бы мелькай на значимых мероприятиях, даже если ты непосредственно в них не участвуешь. Одно лишь присутствие заставит людей ассоциировать тебя со всеми эпохальными событиями в их, как правило, весьма скучной жизни.

От непрерывного хождения товарища Торина по кабинету у Маврика начала кружиться голова, но он уловил, чего от него хочет Вождь:

— Стать популярным в народе. Я понял.

Торин кивнул:

— Именно! Не стоит нарушать иллюзию народности власти, даже если ты, как лихнист довольно высокого ранга, прекрасно понимаешь, кто всё решает. Или считаешь, что понимаешь… — уже тише добавил Вождь, словно обращаясь не к Маврику, а к самому себе.

Товарищ Торин наконец-то опустился на кресло:

— Да, по поводу торжеств на закрытии Межрасовых игр. Я жду тебя на церемонии награждения самых выдающихся представителей разных рас на центральном стадионе. Твоего отца, в свою очередь, пригласят на один из стадионов людей. Планируется устроить из процесса награждения лучших из лучших эпичное театральное представление. Эльфы-затейники занимаются подготовкой — сам знаешь, больших экспертов по праздникам и всяческим увеселениям не сыскать. С тобой свяжутся, расскажут подробности. Ну а пока всё. Встретимся позже, когда ты обдумаешь моё предложение.

Торин кивнул, давая понять, что беседа окончена.

Поднявшись со стула, Маврик отсалютовал на прощание лидеру гномов:

— Я исполню всё, что вы мне сказали! Буду присутствовать на всех мероприятиях с утра до ночи! Благодарю за оказанную честь! Слава лихнизму!

— К светлому будущему дорогу осилит идущий, — проговорил товарищ Торин формальную фразу напутствия, отпуская Маврика с несложными, но важными поручениями.

Подготовка к Ритуалу уже началась.

* * *

Афелис оглядел присутствующих. Уже привычно отметил про себя необычайную суровость их лиц. Север, неволя и бои закалили и без того не самых робких мужчин. Для каждого здесь лучшей подругой давно была смерть, к её холодному прикосновению относились спокойно, словно к чему-то само собой разумеющемуся. Никто не надеялся ни на какое будущее, никто не ждал к себе жалости, никто ничего не просил.

Несколько сотен «амнистированных» каторжан спокойно смотрели на Афелиса, не выражая ни нетерпения, ни любопытства. Все понимали, что собрания, подобные нынешнему, не праздная прихоть бахвалящегося начальника, а необходимость. Знали, что сегодня выдающихся ораторских выступлений для поднятия боевого духа не будет. Цель собрания — принять стратегическое решение, чтобы согласовано двигаться дальше. К недостижимой победе или к верной смерти, третьего не дано.

«Армия амнистированных» разрослась до действительно впечатляющих размеров, поэтому на военный совет приглашали только самых уважаемых заключённых, успевших себя проявить. Остальные были обязаны следовать принятым на совете решениям либо катиться на все четыре стороны — в отличие от надзирателей, в войске мятежников никто никого не удерживал. Все хорошо понимали, что шансы выжить в одиночку или даже небольшими группами на севере были невелики, а уж избежать в долгосрочной перспективе карающей длани лихнистского правосудия и того меньше. Даскалос Балинович часто шутил, что борцы с диктатурой сами недалеко ушли в плане прав большинства, но предложить более эффективную модель управления толпой голодных оборванцев не мог. Учитывать мнение каждого в почти пятидесятитысячном войске было решительно невозможно.

— Не буду тянуть с предисловиями, — сразу перешёл к делу Афелис. — Нам удалось освободить заключённых из всех лагерей, до которых можно было добраться в разумные сроки. Да, далеко на востоке ещё остались наши собратья, но судя по картам, их там немного, а путь в те края займёт недели, если не месяцы. Этого времени у нас нет.

Печально, но факт. Всех, увы, не спасёшь. Афелису становилось тошно от осознания этой несправедливости, но он знал, что должен стать циником. Эффективность давала пускай и мизерные, но возможности, сострадание к товарищам в беде вело лишь к разгрому и ещё большим мукам для всех.

— Сейчас, пока всё внимание лихнистов приковано к их проклятым Межрасовым играм, у нас есть возможность нанести удар в самое сердце режима. Промедлим ещё неделю-другую, и удар придётся держать уже нам. В тундре и даже в тайге мы едва ли сможем обороняться, нам следует захватить Железноград — столицу Хребта Великого Змия!

Вопреки его ожиданиям, не послышалось ни охов, ни вздохов, ни возмущения. Суровые мужи молча смотрели на Афелиса, ожидая дальнейших пояснений. Все понимали, что у настолько дерзкого мероприятия не может отсутствовать план, иначе лидер бунтовщиков не стал бы выносить на обсуждение заведомо невыполнимое предложение.