Товарищ жандарм

— Думал, поэтому и стараюсь детали расследования держать в секрете.

— Абсолютно правильно.

— Хорошо, я понял вашу мысль. Конечно, у меня есть множество возражений, но вы, видимо, знаете, о чем говорите, хотя на этих гильзах, как вы их называете, написано «ЗВ». И это не цифра «3», а русская буква «З», которую вряд ли бы использовали при маркировке в Америке. Так что вопросы остаются…

Для уточнения, на всякий случай, я ему обрисовал образ бойца и командира Красной Армии начала сороковых. Кто знает, может, этот тычок пальцем в небо хоть чем-то поможет в поисках.

Он ушел раздавать приказания, а я еще раз осмотрел место боя и, убедившись, что ничего нового и интересного здесь не найду, пошел в сторону нашей повозки.

Потом была дорога в Тулу, где мы остановились в гостинице. Я разместился в отдельном номере и на время остался в полном одиночестве, хотя это была лишь видимость. В коридоре постоянно находился кто-то из подчиненных Стеблова, хотя его самого я целый день не видел. Завтрак, обед и ужин мне, по желанию, приносили в номер, и я был предоставлен сам себе. Так прошло еще два дня. Меня начало это сидение без дела раздражать, когда в комнату буквально ввалился ротмистр Стеблов, для приличия постучавший в дверь, но когда он переступил порог, я увидел, что его переполняли эмоции.

— Нашли, были необычные люди…

Опять тряская и скрипящая колымага везет нас по просторам Тульской губернии. Стеблов все в том же мундире полицейского урядника, но взгляд его изменился, он, как гончая, почувствовал след, и уже несется вперед. Я его не притормаживал, самому было интересно, кто тут у нас такой резвый с самозарядкой времен Великой Отечественной войны путает мне карты и позорит «попаданцев».

До темноты мы не успели прибыть на место, поэтому заночевали в небольшом трактире, который так вовремя попался на дороге. Утром, еще до завтрака, нас нагнал один из людей, прикомандированных к Стеблову, и передал письмо, которое тот с интересом прочел и передал мне для ознакомления. Тут была краткая справочка про помещика, хозяина тех мест, где вроде как видели необычных людей.

«Бам-бам-бам. Кириченко Григорий Николаевич. Истинный ариец. Характер нордический, стойкий…» — про себя комментировал читаемую информацию, с трудом пробираясь через все эти «яти» и особенности русского письма этого времени.

«А вот это уже интересно. Офицер, участвовал в боевых действиях, вылетел за растрату и дуэль. Азартный картежник, предпочитает большие ставки в игре. Промотал большую часть наследства. Н-да, лучшей кандидатуры на роль главаря и не найдешь».

Видя мои ухмылочки, стоящий рядом Стеблов с интересом спросил:

— И как вам?

— На роль главаря или хотя бы роль прикрытия, с получением своего процента, вполне пригодная кандидатура.

— Вы так думаете?

— Азартен и жаден. Адская смесь, часто на такие поступки людей толкает.

— Его дальний родственник служит штаб-офицером в отделении корпуса жандармов в Туле.

— О как. Интересно девки пляшут по четыре сразу в ряд. Вы понимаете, что это значит? Это прямое объяснение неудач ваших оперативных мероприятий и следственных действий. Теперь вы можете оправдаться тем, что взяли полностью на себя ответственность по расследованию, предположив, что идет прямая утечка информации из следственных органов к преступникам.

— Я с такой стороны это не рассматривал.

— Вы это письмо получили через местное отделение или из столицы?

— Не совсем. Тут у меня недалеко живет старый товарищ отца, вот ему я и отписал в надежде получить объективную информацию…

— Давайте прогуляемся, есть соображения.

Он все понял. Проверив, чтоб нас никто не подслушивал, я быстро заговорил:

— Всех прикомандированных оставляем тут. Нет гарантии, что в самый ответственный момент не выстрелят в спину. Если в этом деле действительно замешан кто-то из ваших местных коллег, то возможно, что нас попытаются убрать. Идем только с вашими проверенными людьми. Предлог найдете сами. Только быстро, пока нам не приготовили теплую встречу.

Он не стал рефлексировать, сразу поняв, про что я говорю, не дурак. Поэтому быстро провел подготовительные мероприятия, и мы отправились вроде как на часовую поездку, а реально в сопровождении звероватого помощника Стеблова и урядника, которого он на время экспроприировал у ефремовского городничего, рванули к помещику Кириченко.

Когда оставалось километра два до поместья предполагаемого преступника, я попросил остановиться и позвал Стеблова в сторону, посекретничать.

— Игорь Генрихович, я тут, грешным делом, подумал и пришел к выводу, что нам было бы неплохо разделиться.

На его лице отразилось не то чтобы презрение, но в его глазах я сильно упал.

— Ну, если вы боитесь…

Я скривился, как от лимона.