Товарищеские воспоминания о П. И. Якушкине

— Пописать бы надо. Вонъ сапоги худые… Хоть на сапоги бы написать… Да не знаю у кого написать, — сказалъ онъ мнѣ разъ.

А я зналъ, что въ это время для него была нанята комната Некрасовымъ.

— Да что-жь ты у себя-то? спросилъ я.

— Не люблю я у себя… Ну, что я тамъ буду… Я одинъ. Я не люблю одинъ… Я боюсь… Жутко какъ-то… Я не привыкъ.

Страхъ этотъ дѣйствительно былъ у него. Онъ не любилъ одиночества, не любилъ ночевать одинъ въ комнатѣ. Это былъ безъотчетный страхъ вслѣдствіе разстроенныхъ нервовъ, а нервы были разстроены вслѣдствіе пагубной страсти.

— Работай у меня, — предложилъ я ему.

— У тебя неловко… Ты живешь съ матерью, съ братьями, съ сестрами. Тамъ у васъ Ноевъ ковчегъ: чистыхъ по парѣ и нечистыхъ по семи паръ. У Васьки Толбина — комната мала… Да и нельзя тамъ работать — напьешься сейчасъ… Онъ цѣлый день пьетъ и я могу соблазниться Я соблазнюсь, а онъ не удержитъ. А когда я работаю, то я пью понемножку. У Василья Степаныча (Курочкинъ) отлично бы работать, тамъ квартира большая и комнатъ много, но меня Наталья [2] не любитъ и вонъ гонитъ, разсуждалъ Якушкинъ. — Нѣтъ, я лучше къ Свириденкѣ… У него тамъ въ каморкѣ, за книжнымъ магазиномъ сяду и попишу… Свириденко меня и отъ водки удержитъ.

Въ книжномъ магазинѣ Кожанчикова, въ каморкѣ Свириденки былъ написанъ и «Великъ Богъ земли русской» — лучшее произведеніе Якушкина. Это, какъ извѣстно, радъ разсказовъ изъ временъ первыхъ дней эпохи освобожденія крестьянъ. Якушкинъ долго не зналъ какъ озаглавить разсказы. Сначала онъ назвалъ ихъ «Воля».

— Большую штуку пишу. «Воля» называется, разсказывалъ онъ всѣмъ у Курочкина, въ одно изъ воскресеній.

Потомъ я слышалъ отъ него, что онъ называлъ свои эти же самые разсказы «Освобожденіемъ» и горевалъ, что растерялъ нѣкоторые листы изъ рукописи.

— Листики растерялъ, листики — вотъ въ чемъ горе! говорилъ Якушкинъ. — Ходилъ читать Высотѣ [3], выпили тамъ и потерялъ. Надо поискать. Кажется, читалъ и козаку… Надо и туда сходить.

У Якушкина былъ какой то знакомый козачій офицеръ, большой его пріятель. Онъ жилъ гдѣ-тo на Моховой и Якушкинъ очень часто пребывалъ тамъ. Отъ него я то и дѣло слышалъ о козакѣ.

Впослѣдствіи я узналъ отъ Свириденки, что утерянные листики такъ и не нашлась. Якушкинъ и не возобновилъ ихъ, онъ даже, какъ говорили, и не окончилъ своихъ разсказовъ. Рукопись была сдана въ редакцію «Современника» безъ конца и безъ названія. Названіе «Великъ Богъ земли русской» дали разсказамъ, если не ошибаюсь, въ редакціи «Современника», кажется, даже самъ Некрасовъ. Некрасову очень понравились разсказы. Онъ не считалъ Якушкина за особенно даровитаго, а потому, по прочтеніи рукописи, многимъ говорилъ:

— Прелестная вещь, батенька… Просто не вѣрится, чтобъ это написалъ Якушкинъ.

Тоже самое высказывалъ и В. С. Курочкинъ, послѣ напечатанія рукописи въ «Современникѣ».

— Славные разсказы и ловко сгрупированы. Даже и не похоже на Якушкина. Когда онъ ихъ успѣлъ слышать и какъ могъ запомнить.

Нѣкоторые эпизоды изъ «Великъ Богъ земли русской» намъ, знающимъ Якушкина, были и раньше извѣстны. Онъ разсказывалъ ихъ въ разныхъ кружкахъ, сообщалъ даже отъ кого и самъ ихъ слышалъ. Пока они не были имъ оформлены, онъ носилъ ихъ въ видѣ замѣтокъ, написанныхъ карандашомъ на мелкихъ грязныхъ клочкахъ, часто даже на внутренней сторонѣ цвѣтной картузной бумаги отъ папиросъ, на спинкахъ трактирныхъ обѣденныхъ карточевъ.

Видѣлъ я впослѣдствіи у Свириденки, въ книжномъ магазинѣ Koжанчикова, и листки рукописи уже оформленныхъ разсказовъ «Великъ Богъ земли русской». Листки были исписаны чернилами съ большими помарками и вставками. Листки эти были вырваны изъ приходо-расходной книжки въ восьмушку писчей бумаги и были въ графахъ, разлинованныхъ синими и красными чернилами. На нихъ-то и писалъ Якушкинъ.

— Вѣдь вотъ неряха какая! — говорилъ Свириденко. Ну, чтобы ему спросить у меня бумаги, а онъ взялъ и вырвалъ листки изъ моей книжки, куда я записываю пожертвованія. Вѣдь, даже съ моими записями вырвалъ. Мнѣ теперь и не разобраться. Развѣ на память все упомнишь? Забылъ книжку на конторкѣ, а онъ подхватилъ ее, да и вырвалъ оттуда листки. Ужь не мало я ругалъ его за это. Но вѣдь къ нему, какъ къ стѣнѣ горохъ. Важная, говорить, вещь. Будутъ деньги, такъ я тебѣ новую книжку куплю. Самъ неряха, думаетъ, что и другіе должны быть неряхами.

Здѣсь я долженъ сказать, что покойный Свириденко, имѣя массу знакомыхъ среди учащейся молодежи и интеллигенціи, заходившей въ книжный магазинъ порыться, посмотрѣть и купить литературныя новинки, сбиралъ съ нихъ пожертвованія и на бывшій тогда въ большомъ ходу воскресныя школы, и на поддержку бѣдныхъ студентовъ… Вотъ изъ этой-то записной книжки, гдѣ записывались пожертвованія, Якушкинъ и вырвалъ листки для написанія на нихъ своихъ разсказовъ «Великъ Богъ земли русской».

Въ какомъ видѣ рукопись была сдана въ редакцію «Современника» — мнѣ неизвѣстно.

1884