Товарищи китайские бойцы

Вот в этом-то и заключалась организационная работа Пау Ти-сана среди китайцев, вот для этого-то он и поехал в Грузию, только что освобожденную от меньшевистского господства. Там находились тысячи китайских тружеников, которых правительство Ноя Жордания, в бытность свою у власти, всячески преследовало. Комбат считал, что среди них наверняка найдется немало желающих вступить в Красную Армию.

Он не ошибся. Пау Ти-сан и Лю Фа недолго пробыли в Грузии. Скоро они вернулись во Владикавказ, и вместе с ними прибыло человек полтораста добровольцев. Китайский батальон снова стал хорошо укомплектованным подразделением полного состава.

И еще один документ все из той же серии самаркандских документов — аттестат, выданный Народным комиссариатом Горской автономной республики. В нем отмечаются заслуги китайцев красноармейцев в борьбе с окопавшимися в горах бандами белогвардейцев, говорится о Владикавказском китайском батальоне как об организованной воинской единице, ударном кулаке, являющемся опорой Рабоче-Крестьянского правительства на Тереке.

Заключительную часть аттестата стоит привести целиком. Она как бы подводит итог всей боевой деятельности Владикавказского китайского батальона на Северном Кавказе в годы гражданской войны.

«Отряд китайцев под командованием Пау Ти-сана, — говорилось в документе, — будучи материально не обеспечен, полураздет и иногда голоден, вдали от родного края, безропотно выполнял все многочисленные боевые задания в горах Сев. Кавказа, борясь как с отдельными бандами, так и с организованными, руководимыми контрреволюционерами, хорошо вооруженными воинскими единицами, являя собой яркий пример подлинного Интернационала, пример истинных защитников прав трудящихся»[20]

Аттестат, подводивший итог боевой деятельности китайского подразделения в горах Северного Кавказа, был датирован 27 декабря 1921 года.

Дата полностью совпадала с тем, что рассказывали нам владикавказские ветераны. Они утверждали, что в канун нового, 1922 года, то есть через несколько дней после того, как Пау Ти-сан получил почетный аттестат, китайский отряд по приказу штаба Северо-Кавказского военного округа был переведен в Ростов.

На новом месте бойцы Пау Ти-сана находились сравнительно недолго, всего два месяца. То были самые спокойные, самые тихие месяцы за все время существования китайского подразделения: ни боевых походов, ни смелых вылазок в тыл врага, ни наступательных операций.

Покой тяготил бойцов. Воины все чаще стали вспоминать о том, что они ведь, в сущности, люди мирного труда. Что же им делать в казарме? Не пора ли расстаться с винтовкой?

Ча Ян-чи уже мысленно видел себя хлопочущим на участке земли, высмотренном им под Бесланом еще в дни, когда шла война. Хороший участок! Самый подходящий для. рисового поля, хотя риса там никто никогда не сеял. И напрасно. Он, Ча Ян-чи, покажет русским, осетинам, чеченцам, ингушам, как возделывать рис. Он такие урожаи будет снимать, что все удивятся. Большое дело — рисосеяние. Много пользы может дать людям.

Приятель Ча Ян-чи Ван поддерживал стремления друга, но сам думал не об участке под Бесланом, а о знакомом ему просторном полуподвальном помещении в Харькове. Там отличную прачечную можно организовать. И там же, в Харькове, живет девушка Шура. Хорошая, славная, скромная девушка. Ван хочет на ней жениться. И Шура тоже не прочь выйти замуж. Ей Ван по душе.

А Ли Сан-тину вспоминался Баку, в освобождении которого он участвовал. Вот город так город!.. Там и работать можно и учиться. Ли непременно хотел записаться в вечернюю школу для взрослых, овладеть знаниями, вести общественную работу, быть достойным членом большевистской партии, в ряды которой он незадолго перед тем вступил[21].

И все другие бойцы, каждый по-своему, тоже жили уже мыслями не в казарме, а за ее пределами, где люди, покончив с войной, сеют хлеб, сажают сады, строят дома, трудятся у станков.

Солдаты с нетерпением ждали дня, когда придет приказ о демобилизации. Ведь в других частях она уже велась.

Этот день наступил. Пау Ти-сан велел построить бойцов и, взволнованный, прочел им строки приказа, где говорилось о расформировании батальона и переходе красноармейцев на мирную жизнь.

— В тот день, — вспоминал Ча Ян-чи, — отряд выстраивался дважды. В первый раз, когда перед нами зачитывался приказ, во второй раз, когда в гости к китайским добровольцам приехал товарищ Ворошилов.

Климент Ефремович Ворошилов, командовавший тогда Северо-Кавказским военным округом, приехал не верхом, как видел его на фронте Ча Ян-чи, а в автомобиле. Выступая перед китайскими бойцами, Ворошилов сердечно поблагодарил их за честную, самоотверженную службу в рядах Красной Армии и выразил уверенность, что не за горами время, когда многомиллионный китайский народ сбросит со своих плеч собственных и иностранных угнетателей и в Китае, как в России, будет народная власть.