TownQuite (СИ)

— Не бойся. Я легонько, — парень злобно ухмыльнулся. — Тебе хорошо сидится на шейке у отца. Поздравляю. Но сейчас, тупая задница, от тебя требуется человеческий поступок. Прояви хотя бы долю человечности по отношению к людям. Сейчас парень, не виноватый ни в чем, может сесть в тюрьму. А убийца останется на воле. И кто знает, не станешь ли ты следующей целью, потому что, судя по его предыдущей жертве, ему нравятся состоятельные избалованные детишки, такие как ты.

Конечно же, Сэм преувеличивал, но глаза Питера, что раньше были размером с щелку, стали как настоящие арбузы. А страх, мелькавший там, говорил о его согласии сотрудничать.

— Ну вот и молодец, — Сэм ослабил хватку, и мальчишка повалился на скамейку, судорожно хватая воздух. — Я же не душил тебя, — заметил Бродяга, проведя рукой по своим волосам и пару раз дернув себя за пучок.

— У него дыхание сперло от такой близости с тобой, — просипела я, отходя от увиденного. Маквей издал смешок. (опасный все-таки этот Сэм, но мужик). Пока все приходили в чувства, я вдруг услышала знакомый говор. (уже галлюцинации что ли?).

— Милли, не ходи туда, пойдем лучше на другую площадку.

Я обернулась, бегая взглядом среди веток деревьев, пытаясь найти источник этих слов. Мама. Ее голос я ни с чем не перепутаю, хотя уже больше десяти лет я ее не видела и не слышала. Две женщины с колясками, проходили прямо мимо нашей беседки. Каштановые волосы как у меня, собранные в аккуратный хвост, развивались на ветру. Она улыбалась, глядя вперед на маленького ребенка. Практически совсем не изменилась. Добавилось несколько морщинок, возможно прибавила в весе после беременности, и появилось пару седых волос, которые придавали ей некое изящество.

Женщина начала отдаляться, следуя за криками ее маленькой дочки, судя по косичкам на белобрысой голове. Я хочу еще на нее посмотреть. Да, мама нас кинула. Но мама есть мама. И я не видела ее уже двенадцать лет. Я тихо спустилась по ступенькам беседки, не обращая внимание на разговор парней. Они вроде обсуждали, что нужно сказать Питеру в полиции, и что лучше скрыть. Простите, сейчас это меня не заботит. (хотя бы пару минут).

Я пошла следом за мамой, стараясь скрыться за кустами и клумбами. Нельзя, чтобы она меня заметила. Вот она остановилась и подозвала к себе маленькую крошку, что еще еле стояла на ногах. Ей, наверное, около двух годиков.

— Милла, ты любишь маму?

Она потерлась носом о нос дочки, и та заливисто засмеялась. (это была моя любимая привычка…).

— Я лублу тебя, мамочка, — ответила кроха, чмокая женщину в щеку и увлекая ту на площадку. — Иглать в песочек! — требовал ребенок.

Мои глаза предательски защипало. Не плакать. Я сжала руки плотнее, боясь не сдержать свои эмоции. (предательские слезы! а ну засохните!). Мне больно. Очень больно. Я очень скучаю. Одна чертова слеза все же скатилась по моей щеке, и я поспешила вытереть ее тыльной стороной ладошки. Но тут кто-то резким движением развернул меня на сто восемьдесят градусов. Сэм стоял передо мной, сжимая мои плечи и глядя прямо в глаза. Сначала его взгляд был черный и злой, видимо он собирался меня отчитать за то, что я втихаря свалила, но затем он посмотрел мне за спину, и как будто понял все. Парень моментально прижал мое раскрасневшееся от стыда лицо к груди, обнимая за плечи. Я замерла, вдыхая вкусный аромат одеколона, и понимая, что сердце в груди предательски екает и тает в теплых и таких крепких объятиях этого мощного парня. Я оказалась на целых две головы ниже него, и в три раза худее. (нашла, когда заметить, конечно). Но я понимала, мне совершенно не хочу выглядеть перед этим человек слабой размазней. Такой я могла быть только сама с собой. Иначе непозволительно. Слезы высохли, так и не успев выбраться полностью наружу, а я осторожно вылезла из теплых объятий Сэма, боясь посмотреть ему в глаза и увидеть там усмешку — мол слабачка.

Но тут передо мной предстал Питер, который со скуки ковырял мыском землю, стоя позади нас. Не свалил, это прогресс. Хотя у него был шанс. Видимо Сэм хорошо ему мозг промыл.

— Ты в порядке?

Сэм нависал надо мной, как защитная стена, готовая подставить себя под обстрел врага. Мне это не нужно. Я не нуждаюсь в сочувствии.

— Да, пора обратно. А то к девяти часам не успеем, — я улыбнулась, кинув мимолетный взгляд на Бродягу. Этого хватило, чтоб я снова вспомнила то тепло, что подарил он мне минуту назад. (НЕЛЬЗЯ!). — Это должно остаться между нами.

Конечно, я имела ввиду реакцию на маму и вообще эту встречу. Сэм понимающе кивнул. И как он так быстро меня понимает? Иногда даже я себя не понимаю. (тараканы сделали позу рукалицо и тяжело вздохнули).