Toxic air (СИ)

Подросток послушно приблизился. Но тут наткнулся губами на чужую ладонь. Рейчел закрыла глаза и отстранилась — Нет, не нужно. Прости меня — грустным голосом произнесла она.

— Нет, всё хорошо.

Повисла тишина. Подростки застыли в тех позах, в которых и были, не двигаясь.

Эрон встал, поправил одежду — Мне пора. Уже поздно. — парень открыл окно — Пока, Рейчел Мембрук — огорчённо взглянул на неё друг.

— Пока, Эрон Мейсон — грустно произнесла она.

Подросток вылез и скрылся в ночной темноте.

Рейчел встала и громко захлопнула окно, потом закрыла лицо руками, упала на кровать и начала тихо всхлипывать.

Рассвет, словно тяжёлая волна, надвигался на город, накрывая собой всё живое. Но светло не становилось. Он не предвещал начало новой жизни, скорее ещё один день её мучений в ожидании смерти.

Хлынул ливень. Тяжёлые серые капли, ударяясь, разлетаются на множество мелких.

Вода размывает красное пятно на асфальте, кровь медленно смешивается и течёт вместе с ней. Некогда блестящие перья теперь растрёпаны и заляпаны кровью. Мёртвые глаза-бусинки уже не видят всю грязь этого мира, они бесцельно смотрят в небо. Труп ворона с открытым клювом лежит на дороге. Теперь он часть смерти, всех её проявлений.

Бывает смерть физическая, когда твоё холодное тело лежит на земле и мёртвые глаза смотрят в пустоту, а бывает, когда ты мёртв изнутри. Ты что-то чувствуешь, но это как попытка глотнуть воздуха под водой: больно и безнадёжно. И порой, лучше умереть и ничего не чувствовать, чем чувствовать, как ты умираешь.

Остатки дождя тихо стучали по крыльцу. Эрон сидел на лестнице старого дома, который когда-то служил ему местом, где он жил.

Никогда здесь не было ничего хорошего, никогда. Даже лестница на которой он сидит, сколько раз он убегал по ней от всего: от обиды, страха, боли, отчаяния, огорчения…

Внутри совершенно пусто: ни мыслей ни чувств.

К дому подъехала машина. Женщина лет тридцати на каблуках и в строгом костюме вышла, смотря только на парня.

— Эрон Мейсон — обратилась она.

Ей больше ничего не пришлось говорить. Подросток встал, смотря в пол, и сел в машину.

Старое здание встречает своим суровым видом. Детский дом для трудных подростков. Место, куда попадают те, кто никому не нужен. Машина почти бесшумно подъехала и остановилась у входа.

Открылись двери и Эрон зашёл внутрь, молча, не испытывая никаких чувств. На первом этаже трёхэтажного здания расположилась широкая лестница на второй этаж, ничего другого здесь не находилось, просто два коридора по обе стороны от лестницы. Правый вёл в небольшой зал со стульями и каким-то подобием дряхлой разваливающейся сцены, левый в довольно просторную столовую. На втором и третьем этажах были жилые комнаты.

Всех подростков позвали вниз и выстроили в ширенгу, чтобы представить новенького. Дети стояли, скрестив руки на груди, и раздражённым взглядом смотрели на парня. Их отвлекли от своих дел, чему они были совсем не рады.

— Это Эрон, — с фальшивой улыбкой произнесла женщина, что привезла его сюда — теперь он часть нашей семьи, прошу вас относиться к нему с уважением.

«Семья», Эрон давно не слышал этого слова, оно было таким фальшивым и противным. Эти люди никогда не смогут стать его семьёй. Парень поднял глаза и оглядел своих новых «членов семьи»: всего их было двадцать человек от четырнадцати до семнадцати лет; четверо парней постарше недовольно смотрели на него, другим было совсем всё равно.

Женщина показала остальное здание и комнату, где он, и ещё три человека будут жить. После чего попрощалась и ушла, оставив парня в одиночестве. Эрон сел на скрипучую жёсткую кровать, на него падал небольшой луч света через узкое окно.

Настало время ужина и подросток спустился в столовую. Он взял еду и сел за стол в одиночестве. Некоторые дети изредка поглядывали на него, изучая. Но Эрон спиной чувствовал, что та четвёрка парней пристально наблюдала за ним. Внезапно к нему кто-то подсел, это был парень лет пятнадцати с тёмно-русыми волосами немного длиннее ушей, курносым носом и ободранным ухом.

— Привет, я Гарри — мальчик улыбнулся, протянув руку для рукопожатия.

Эрон проигнорировал его жест и продолжил думать о своём.

— Ну ладно. — пожал плечами он — Почему тебя сюда отправили? У меня вот папа давно умер, а мама в тюрьме пожизненно. А у тебя что?

Опять молчание в ответ.

— Знаешь, а ты не очень разговорчивый. А может ты немой? Ты умеешь говорить? — с детским любопытством спросил Гарри.

Подросток закатил глаза и тяжело вздохнул, его явно уже достали эти расспросы.

Паренёк замолчал, переведя взгляд на четвёрку за соседним столом — Они на тебя смотрят, это плохо. Держись от них подальше. Видишь, — он показал на ободранное ухо — у меня там серьга была. Это они сделали. А у тебя аж целых пять.

— Слушай, чего тебе от меня надо? — грубо спросил Эрон.

— Значит не немой — ухмыльнулся Гарри.

— Знаешь что, советую тебе и от меня держаться подальше, понял? — подросток вскинул одну бровь.

— Да ладно, всё равно больше не с кем не подружишься.

Вдруг боль резко ударила по вискам, в глазах всё поплыло, Эрон оскалился, снова приступ.