Тоже Родина

Машина. Разумеется, у него хорошая машина. В наше время любой двадцатипятилетний мальчишка, если он не дурак, имеет приличный автомобиль. Папку с мамкой развел, по друзьям назанимал, и вперед. Пятнадцать лет капитализма ничего не изменили в этой стране, старики по-прежнему умирают от голода, а молодые мужчины — от ядовитой водки, но все же кое-что завоевано. Бытовая техника, поездки за границу и, главное, автомобили — стали общедоступны.

Вокруг авто, разумеется, строится вся его жизнь. Купил, продал, разбил, угнал, перегнал, отобрал, разобрал, а потом пошел на фильм «Бумер» и посмотрел на самого себя.

А вот я, старый пердун, машину свою уже несколько лет держу на приколе. Выезжаю раз в неделю, на дачу и обратно. В остальное время перемещаюсь исключительно в метро. Очень быстро, очень дешево, а главное — всегда можно точно рассчитать время в пути. Я давно переболел машинами. Вырос. Тратить свое время на фары, бамперы и на разговоры о них мне жалко.

Вдруг я испугался, что меня выдаст моя собственная спина — излишне напряженная, неподвижная спина откровенно подслушивающего человека, — и сменил позу.

— А с бампером, короче, думать надо! Не знаю! Не знаю, говорю! Да? И сколько? В долларах? Что значит «у. е.»? На хрен мне нужны его «у. е.»? «У. е.» — это можно и в долларах считать, и в евро считать, а там разница вылезает такая, что мало не покажется! Вообще, это не по-пацански! Какие-то гниловатые расклады получаются! Да? Он что, коммерсант? Если он гниет, пусть так и скажет! Я, типа, не пацан теперь, а коммерсант! Тогда и отношение будет соответствующее! Ты, короче, понял! Да! Я — сказал, ты — понял, а дальше сам думай! Если умеешь! Фары будут! Давай! Пока!

Этого собеседника он обнимать не стал и, кстати, братаном не назвал ни разу.

— Алло! Ну как ты?! Жива-здорова?! И я такой же! Ага! Чем занимаешься? Это хорошо! Это правильно! Учеба еще никому не повредила! Я? Не, я уже ученый! Кипяченый!

Ага, это он со своей девочкой. Сначала дела, потом «дунуть», далее — о машине позаботиться, а тут и до прекрасной дамы дошел черед.

— Конечно, подъеду! Если вырвусь! Я ж занятой, ты же знаешь! Да! Подъеду по-любому! Прокатимся, проветримся, сигареты с фильтром покурим! Шучу, конечно! Я говорю, типа, шутка! Что? Да! Мы же договорились! Розочку на попке! Не, не ищи, я сам найду! За бесплатно сделают! Да, и такое бывает! А ты почаще со мной общайся, и узнаешь, как оно бывает! Да! Целую! Не, я все время о тебе думаю! Жизнь, типа, тобой начинается, и тобой же и кончается, конкретно!

Ну да, девочка у него соответствующая. Желает, значит, татуировочку. Украсить тело. Впоследствии, без сомнения, будет еще пирсинг. Дальше вероятны силиконовые имплантанты. Если бойфренд финансово потянет. Если не потянет, можно и бойфренда сменить, но это путь опасный, поскольку гладких, ярких, юных и сексуальных девчонок в моем городе, слава богу, избыток, тогда как хорошо обеспеченных молодых мужчин, пусть даже и бандитов, не так много, и они разборчивы. На дворе капитализм, и на рынке невест конкуренция…

Дальше мне слушать надоело. С братаном было все ясно. Машины, травка, девочка с татуировочкой — ничего особенного. Пора уходить. Хорошего — понемножку, как сказал мой друг Вова Бомбей, освобождаясь из тюрьмы после шестилетней отсидки.

Я встал, смакуя момент. Обернулся — и большим усилием воли удержался от нервного смеха.

Деловой братан оказался щуплым отроком, почти мальчиком, с мясистыми бледными губами и длинными, слегка сальными волосами, спадающими на узкие плечи. С тоненькой шейки свисали на кожаных шнурках какие-то хипповские фенечки, а из коротеньких рукавчиков рубашечки торчали тоненькие ручки с больной дряблой кожицей на острых локоточках. Я ожидал увидеть мускулистого жлоба, начинающего хищника, поджарого деловара — а обнаружил субтильного переростка. Особенно удивительной мне показалась его обувь: некие спортивные туфли на манер старых советских кед, со шнурками, завязанными симпатичными бантиками.

Каким образом из узкой груди выходили столь густые и низкие звуки — я не понял.

Возможно, он банально играл. Изображал делового маргинала. Или, что тоже возможно, бандиты в наше время измельчали. Или, что вероятнее всего, сегодня суждено мне было избавиться от очередного мыслительного стереотипа. Получить повод посмеяться не над посторонним человеком, а над самим собой.

Правильно, все правильно. Нехуй корчить из себя знатока жизни.

Тоже Родина

— Не знаю, как ты, — сказал Иван, — а я всем доволен.

— Что будешь пить?

Мой брат придвинул к себе меню, но так и не раскрыл.

В течение последних семнадцати лет он последовательно занимался финансовыми операциями, импортом вина, выдачей ссуд под залог, регистрацией юридических лиц, производством стирального порошка, торговлей игрушками. Он ходил измученный, бедный и гордый. В конце концов послал всех к черту и пошел работать за твердый оклад. Его жизнь немедленно изменилась. Он сделался спокоен и благодушен.