Траблшутер

– Уверена, что телефон у Вас заряжен полностью.

– Даже, если так…

– Вы так привыкли врать и притворяться в своей работе, что делаете это на автомате, прикрывая свою трусость сказать правду! Вы сделали всё это намерено!!

– Зубки, Софья! – одергиваю ее я. – Мои клыки солиднее. Выдыхай. Ничего не случилось критичного.

Наверное, стоило бы извиниться, но я не могу. Не так уж я и привык «врать».

Сжимая кулаки закрывает глаза, ложась спиной на сиденье. По щекам начинают бежать слёзы.

Ай… Это уже читерство!

– Прекрати. Я ничем тебя не обидел.

Отворачивается к окну.

– Вы отбираете у меня всё.

– Я очень много тебе даю. И твоей сестре.

Молчит.

– Спасибо, – но в голосе все равно обида.

– Где ты танцуешь?

– Уже – нигде.

– Из-за того, что я просто зашел на репетицию?!

Что за чушь?!

– Нет. Не из-за этого.

– Рассказывай…

– Это Вас не касается.

– Меня касается всё. Ты в моём… полном распоряжении, и я должен знать о тебе всё. Итак, где ты танцевала?

– Театр сломанного танца.

– Бауш?

– Наш руководитель ее ученик.

Мы уже опаздываем на сделку, и я трогаюсь, выезжаю на дорогу.

– А это был твой партнер?

– Это был наш хореограф.

– Я так, понимаю, не только хореограф?

Иначе, чего так тебя зацепило мое появление? Да и переписки ваши не оставляют других интерпретаций. А ваш вахтер так неприятно был удивлен тому, что ты «моя девушка».

– Моя личная жизнь тоже в Вашем распоряжении?

– В каком-то смысле – да. Я должен знать. Не детали, конечно, но…

– Да. Не только.

– А почему ты сказала, что больше не танцуешь?

– Когда-то я была в первом составе. Заболела Елизавета, мне пришлось уйти во второй. Учеба, работа… Потом, я попала в рабство. И пришлось уйти в третий. На сцену третий состав практически не выходит. Пара репетиций в неделю, чтобы не терять форму и всё. Что-то еще?

– Не огрызайся. Сожалеешь, что приняла мое предложение?

– Нет. Спасибо за возможность помочь сестре. Но нашу с ней квартирку все равно придется продать. Поэтому моё рабство не имеет смысла.

– Так… вот тут не понял. Как дела у Елизаветы?

– Страшно… – вздыхает она. – Чтобы почка прижилась, полностью убивают иммунитет. У нее теперь СПИД. Не вирусный. Она живет в клинике, в «чистой комнате». У нее начинается РОТ, реакция отторжения и неизвестно, чем это закончится.

– РОТ? Что-то пошло не так?

– В разной форме он есть у всех после трансплантации. Как пройдет у нее – никто не может предсказать.

– То есть, все идет по плану?

– В целом, да.

– А что с квартирой?

– Елизавета все равно в больнице, и мы ее сдали полгода назад. Но теперь аренда не покрывает расходов на содержание Лизы в клинике. И мы решили продать.

– Я мало тебе плачу?

– Если я ее продам, то смогу полностью отдать Вам долг. И быть свободной. Часть уйдет на содержание Елизаветы и лекарства…

– А когда она выйдет из больницы, то поедет жить на вокзал?

– Нет! – гневный взгляд.

– Я оставлю небольшую сумму, чтобы купить квартиру в Пушкино. Наши родители были оттуда родом.

Были?..

– И мы уедем отсюда.

Нет, не уедете!

– Софья. А если почка не приживется и придется идти на второй заход?

Закрывает лицо руками.

– Я молюсь, чтобы прижилась.

– Да и я уже тебе сказал, про срок контракта. Денег я твоих не возьму. Не трогай квартиру. Это теперь бессмысленно. Сколько денег нужно в месяц на Елизавету?

– Шестьдесят.

– Аренда квартиры?

– Сорок.

– Нормально. Справишься.

* * *

На повороте эвакуатор забирает тачку, перегородившую движение по моей стороне. В объезд далеко…

Достаю пакет с документами.

Значит, Михаил Иванович Приходько. Наша доля тридцать восемь метров, его – тридцать четыре. Наша – направо от коридора, его – налево. Коридор кухня и остальное – общая долевая для совместного пользования.

Набираю Кита.

– Бригада демонтажников на месте?

Это знакомые, надежные ребята и решают мои задачки не в первый раз.

– На месте. Ждем тебя.

– Подъезжаю. Соседей предупредил?

– Да. По периметру никто не заявит. Всех задолбал этот притон.

– Отлично.

Эвакуатор, наконец-то, отчаливает и я проезжаю во дворы.

У подъезда тачка Кита, и грузовик демонтажа.

Шесть ребят в пылезащитных серых костюмах и респираторах, опущенных на шею. С переносной техникой. Профессионалы.

– Ребята, есть еще пара масок?

Старший протягивает мне. Я надеваю одну на шею сам, вторую протягиваю Киту.

– Грязно там… Вперед!

Этаж второй.

– Сначала заходим мы. – Поворачиваюсь к старшему. – Как все тараканы разбегутся, заходите, выносите окна, перекрываете воду, снимаете всю сантехнику, срезаете изолированные трубы и батареи, выдираете всю проводку, выносите двери. И потом до перекрытия разбиваете полы, так, чтобы остались одни катакомбы и ходить было нельзя. Комнату, которая слева – не трогаете. Там пусть останется окно, дверь…

– Кит, – отдаю ему свой ствол. – Пали только в потолок, пару обойм. Всех кто не поймет, выведешь под прицелом уже разряженного ствола.

Можно вывести и по-другому. Но хочется поборзеть, чтобы приехали быстро.

Надеваем противопылевые маски.

Открываю дверь. По коридору кто-то бредет в сторону кухни, даже не поворачиваясь в нашу сторону.

Включаю перфоратор, втыкая в ближайшую стену, чтобы смазать звуки выстрелов, для тех, кто не в квартире.