Траблы с Европой

Учитывая, что евро создавался на фоне таких тяжелых обстоятельств, можно предполагать, что новая валюта с самого начала несет на себе печать серьезных ошибок проектирования. Маастрихтский договор, подписанный в феврале 1992 г., установил определенные критерии, дававшие право на членство в еврозоне и гарантию, что страны смогут сосуществовать под крышей валютного союза, не прибегая к таким средствам спасения, как корректировка валютных курсов и установление разных процентных ставок или мер контроля над движением капитала. К их числу относилось «контрольное значение» такого показателя, как отношение государственного долга к ВВП. От стран, претендовавших на членство, требовалось, чтобы этот показатель был меньше или равен 60 %.

Впрочем, страну могли допустить в союз, даже если были превышены эталонные 60 %, при условии, что соотношение приближается к этому порогу «удовлетворительными темпами». В итоге в валютный союз допустили Италию, Бельгию и Грецию, даже при том, что отношение госдолга к ВВП у них превышало 60 % и результаты их проверки на соответствие требованиям выглядели не слишком убедительно. Причины их допуска в валютный союз имели политический характер. Европейские лидеры сочли невозможным оставить эти страны за бортом.

Никаких реальных шагов для создания фискального союза предпринято не было, зато в Маастрихтский договор вошла статья о «неспасении», где говорится, что ни одному национальному правительству, если оно испытывает финансовые трудности, не будет оказана внешняя помощь или помощь на уровне Евросоюза. Предполагалось, что такое условие внушит чувство ответственности бюджетным органам, а также предостережет участников финансовых рынков, которые могли бы ссужать их средствами.

Кроме того, страны – участницы зоны единой валюты подписали Пакт стабильности и роста, установивший пределы, выше которых не должен подниматься бюджетный дефицит. Условия этого документа не выполняются, поскольку и Франция, и Германия позволили себе превысить предельно допустимый дефицит бюджета, и это сошло им с рук. (Правда, можно возразить, что без Пакта их бюджетные дефициты были бы еще более завышены.)

На поверку, и статья «о неспасении», и Пакт стабильности и роста дальше слов не пошли. Таким образом, на практике создание валютного союза, который начал выстраиваться с появлением евро, не сопровождалось сколько-нибудь действенным фискальным и политическим союзом. Национальные государства в составе еврозоны просто плыли в том же направлении, что и раньше.

Мало того, при проработке организационных вопросов, связанных с новой валютой, не затрагивалась тема банковского союза. Не было достигнуто никаких соглашений на случай суверенного дефолта, а также в отношении испытывающих трудности банков. Такое впечатление, что архитекторы евро слабо знакомы с историей финансов, поскольку предусмотренные ими ограничения и соглашения по критериям допуска в зону евро касаются только бюджетной сферы и не выходят за пределы дефицита госбюджета и госдолга.

Как показала жизнь, при столкновении с тяжелыми обстоятельствами (хотя для некоторых стран – участниц еврозоны они стали следствием их собственного расточительства, например в Греции) бюджетные показатели Испании и Ирландии сохраняли безупречность ровно до того момента, пока рецессия, вызванная финансовым кризисом 2007–2009 гг., не отправила дефицит их бюджетов в заоблачные выси. Главным источником проблем стал кредитный бум в частном секторе, тесно связанный с пузырем на рынке недвижимости. Судя по всему, о потенциальных неурядицах такого сорта архитекторы валютного союза не имели ни малейшего представления. А потому и не предусмотрели никаких мер на случай их возникновения.

Когда славный корабль под названием «Евро» отправлялся в первое плавание, он был оснащен лишь на случай умеренных ветров и штиля. И когда вместо безветрия он попал в жестокий шторм, разыгравшийся из-за мирового финансового кризиса 2008 г., выяснилось, что эта посудина непригодна для морского плавания.

Анатомия бедствия

Проблемы обращения единой европейской валюты возникли не сразу. Напротив, сам запуск евро в 1999 г. стал громадным техническим успехом, и первое время национальные экономики вполне неплохо приспосабливались к нему.

Ничего удивительного в этом нет. Аргумент против валютного союза – он допустил в еврозону неподходящие для этого страны со значительной инерционностью, негодной институциональной структурой и предрасположенностью к нарушению правил – всегда сводился к тому, что со временем проблемы будут нарастать и проявятся при кризисе. И потому не стоило обольщаться тем, что на первых порах дела с новой валютой шли гладко. Тем не менее многие обрадовались.