Традиции & Авангард. №1 (12) 2022 г.

Однако пророчество Гальперина не сбылось. Эрик познакомил приятеля с отцом, увлеченным историей немецкого оружия, обошел лавки старьевщиков, покопался в вязкой землице интернет-ресурсов и притормозил покупки на двадцать третьей открытке. Собирательство, может, и было полезным занятием, но на фоне гендерного одиночества грозило умственным помешательством, к которому постепенно приближался Гальперин. Эрик сбавил темп и выцеживал по открытке в месяц, складывая фотографические слепки с архитектурных шедевров ганзейского города в семейный альбом. Гальперин же воевал с приятелем, желая вывести на следующий виток коллекционирования – нумизматику. Эрик не поддался.

Как-то Борис Францевич сказал сыну:

– Ты бы попробовал перевести хоть один текст с открытки. – Отец чувствовал: увлечение Эрика затухает. – Интересно, наверное, знать, что писали жители нашего города на большую родину. Да и поупражняться в немецком тебе не помешает. Впереди экзамен по языку.

После занятий Эрик погрузился в текст Фрица Рихтера, который, как выяснилось из его витиеватого, малопонятного почерка, учился в Кенигсбергской академии художеств и делился с сестрой и родителями скромными успехами в учебе, подчеркивая, что с особым рвением постигает анатомию человека, ибо в этом вопросе пока отстает от асов натуралистического рисунка.

На большее Эрика не хватило. Послания других кенигсбержцев, за исключением приветственной и заключительной частей, он переводить не стал. Даже по мягкому требованию отца копошиться в эпистолярном мире исчезнувших людей, их радостях и бедах Эрик не посмел. Его волновало другое – личная жизнь. К третьему курсу дальше призрачных успехов в амурных делах он не продвинулся.

«Какой-то пассивный, потухший сынок у нас вымахал, – распекал про себя Эрика Борис Францевич. – Тепличный. Не из нашего времени».

Посовещавшись с женой, предприимчивый отец решил свести Эрика с Эльзой. Он не сомневался, что близкие отношения с девушкой пойдут сыну на пользу.

«Во всяком случае, не навредят, – считал Борис Францевич. – Долгосрочные контакты с женщиной облагораживают мужчину».

О своем намерении познакомить детей Бауман проинформировал друга заблаговременно. Будучи человеком консервативным и замкнутым, Карл Гофман ответил на смелую инициативу сокурсника уклончиво:

– По-моему, они слишком разные. На пару не вытянут. Но ничего плохого в этом не вижу. Пусть повстречаются.

– А мне кажется, похожи, – тактично возразил Борис Францевич, понятия не имея, как выглядит Эльза, и доложил жене, что согласие карагандинцев получено.

Эрику он дал отмашку: за девушкой можно ухаживать. Посоветовал вывезти Эльзу на море, сводить в кино, обязательно показать город. Наказал сыну быть пунктуальным и инициативным. Дал деньги на одежду и обувь.

Эрик обладал такой внешностью, что любому парикмахеру пришлось бы изрядно поломать голову, прежде чем из невыразительного юнца изваять привлекательного молодого человека. А уж сам Эрик был не в состоянии стильно преобразить себя даже при помощи отцовских денег.

Сначала по совету Гальперина он сходил к Эльшану. Мастер долго возился с колкими, жесткими волосами неудобного клиента, но все же привел рассыпчатую копну к определенному порядку, после чего на голове Эрика воцарилась модельная прическа с торчащими, как у ежа, иголками и челкой, нависшей над высоким лбом крутым волнообразным завитком. Человеку, глянувшему на Эрика со стороны, вряд ли запомнились бы его обихоженные колючки, скорее, случайный наблюдатель отметил бы его крадущуюся походку на полусогнутых ногах, руки, спрятанные в безразмерных карманах, и пытливый, рыскающий взгляд, направленный в гущу женского пола.

Осенью Эрик ходил в драповом приталенном пальто, подчеркивающем его худобу. С неизменно поднятым воротником, замотанный до подбородка шарфом, он разрезал водяные потоки острыми носками разношенных кроссовок и подумывал о зимней одежде. Выгодный случай пополнить гардероб ему предоставился.

Пальто Эрик сменил на синтепоновую куртку с бахромчатым капюшоном. Купил две пары джинсов в обтяжку, обзавелся утепленными кроссовками на липучках. После кратких сомнений разорился на дорогие кожаные ботинки на мощном протекторе – абсолютный хит его зимней коллекции. После экскурсий по модным точкам Эрик походил на чистого нескладного хлопца, который потратился на недешевые вещи, надеясь, что шмотки с известными лейблами облагородят его с головы до ног.

Накануне визита к Гофманам Эрик перерыл безбрежные кладовые интернета, но фотографий Эльзы не обнаружил. В родительском архиве он нашел только студенческие черно-белые снимки отца и Карла Гофмана, сделанные на фоне Казанского собора и в Петропавловской крепости.

Тем не менее в предвкушении знакового события Эрик трепетал всем беспокойным отглаженным существом. Его подведут к ней, представят. Он проявит интерес к положительной девушке и не выразит разочарования, если Эльза ему не понравится.