Традиции & Авангард. №1 (20) 2024 г.

Я бросил взгляд в зеркало заднего вида. Позади ехал чёрный «ниссан патрол», огромный, как само Провидение.

Мгновение спустя он снова нас протаранил. От толчка машину выбросило на встречную полосу, потащив по инерции в сторону кювета. Мне едва удалось удержаться на трассе. Вернувшись на свою половину дороги, я буквально встал на педаль газа. Двигатель отчаянно заревел, а стрелка тахометра с усилием поползла в красную зону. Но внедорожник не отставал. Он явно превосходил нас в ходовых качествах. Пресловутая экономия на ОСАГО, руководствуясь которой среднестатистический житель планеты вынужден отказывать себе в удовольствии управлять авто с повышенной мощностью мотора, теперь выходила мне боком. Но разве мог я предполагать, взвешивая все «за» и «против» покупки машины со ста пятью лошадиными силами под капотом, что однажды мне придётся удирать на ней от разъярённых рептилий? Конечно же, нет.

Я разогнался до ста шестидесяти километров. На большее моя легковушка была неспособна. «Ниссан» же только-только поймал второе дыхание. Осатанело зарычав двигателем, так, что из выхлопной трубы повалил чёрный дым, а клапана застучали как пулемётная очередь, он резко пошёл на обгон. Я перестроился влево, надеясь перекрыть ему путь, но, изменив траекторию, тот обошёл меня по правой обочине, подняв за собой шлейф серой пыли. На этот раз среагировать я не успел и, бросив быстрый взгляд вдоль дороги в попытке отыскать хоть одну встречку, нажал на тормоз.

Ремень безопасности впился в грудь, когда, подчиняясь законам физики, моё тело бросило на лобовое стекло. Не обращая на это внимания, я развернулся и помчал в обратную сторону. Это был отчаянный, бессмысленный шаг. Водитель внедорожника умело повторил манёвр, тут же принявшись ускоряться. Пятилитровый движок тащил трёхтонную махину совсем как РД-181 – ракетоноситель «Союз».

Поравнявшись с нами, «ниссан» навалился всем своим весом на легковушку. В машине посыпались стёкла, а попутчик заверещал как девчонка. Удар был такой силы, что из моих рук выбило руль управления, и мы вылетели с дороги в кювет.

Сморщившись от дикой боли, я с огромным трудом разлепил веки. Всё тело болело, словно его пропустили через жернова мясорубки. Болели каждая косточка, каждый сустав. И особенно – руки и ноги. Ощущение, будто они были пронизаны острыми иглами так, что я не мог ими пошевелить. Привыкнув к яркому освещению, я обнаружил себя в огромном сводчатом зале прибитым к деревянному распятию. Мой попутчик был рядом. Его обнажённое, в потёках крови и ссадинах тело безвольно висело на соседнем кресте, не подавая признаков жизни. Прямо под нами, у основания распятий, мне удалось разглядеть высокую кафедру, сплошь в позолоте и бархатной парче, как в протестантских соборах. От кафедры вдоль всего зала тянулся массивный дубовый стол. Стол выглядел очень древним, по его тёмной, украшенной замысловатой резьбой поверхности шли глубокие, оставленные временем сколы и трещины. Стены же зала украшали гобелены, на которых были изображены немыслимого вида уродцы с гребнями и хвостами ящериц, принимавшие участие в странных, если не сказать – чудовищных, ритуалах, смутно напоминавших чёрные мессы с их жертвоприношениями, каннибализмом и шабашами. Освещали весь этот ужас стилизованные под старинные канделябры светильники. В них были вкручены лампочки в виде языков пламени, испускавшие ярко-жёлтый пронзительный свет, изгонявший из помещения даже малейшие признаки тени.

Я едва успел оглядеться, как обитая листами железа и медными заклёпками дверь в конце зала открылась. В помещение потекло длинное шествие людей, облачённых в чёрные рясы. От их безмолвной, проникнутой зловещей торжественностью процессии становилось не по себе. Они шли, смиренно преклонив головы, и занимали места за столом. Удивительно, но я не заметил никакой давки и толчеи. Обряд явно оттачивался на протяжении многих лет, быть может, столетий, и каждый участник довёл малейший свой шаг до безупречности. Люди садились на стулья, придвигались к столу и замирали в молитвенных позах. Их персты при этом были сложены в каком-то причудливом знаке, в виде гребня рептилии или что-то вроде того.

Только теперь я в полной мере задумался о предстоящей мне участи. Я висел на распятии чёрт знает как глубоко под землёй, в компании конченых психов. Видимо, мне предстояла долгая, мучительная смерть, виновники которой никогда не понесут наказания. Возможно, меня ожидали и пытки. Наверняка у них имелись все необходимые инструменты для этого: испанские сапоги, дыба, горн для плавки металла, чтобы заливать его жертве в глотку. Бог его знает, как далеко могла зайти их больная фантазия.