Традиции & авангард. Выпуск № 1

На улице ветер сбивает с ног. Жёлтый месяц лежит на боку, звёзды. Никакого зарева вдали. Спросонья трясусь.

– Мне надо квиток какой-то заполнять на проезд?

– Нет, россиянам только паспорт нужен.

Необжитая таможня похожа на старую автозаправку. Дээнэровская девушка в каэспешной ветровке, сидя в деревянной будочке, пролистала мой паспорт и кивнула, мол, свободна. Машин практически нет.

Встали до пяти на стоянку неподалёку от каменных звёзд-волнорезов, какими укрепляют морские берега. Здесь, вероятно, их использовали вместо заградительных «ежей». Комендантский час по всей Новороссии, пешеходам и машинам путь закрыт. Я сплю, попутчики смотрят «Комеди-клаб» на планшете.

Ровно в пять выруливаем на трассу.

– А вот тут стоял блокпост, – говорит водитель, – и здесь большой стоял. Палатки, заграждения, мешки с песком. Бомжи с автоматами.

– Почему – бомжи?

– А какой идиот согласится стоять на улице круглые сутки? Это потом, когда ополчение набрали, поставили нормальных, а сначала бомжам да алкашам автоматы выдали, их вообще всем тогда выдавали, народ понабрал, прикопал… Тут же у каждого второго автомат. А бомжи те напьются к ночи, давай в воздух палить…

«Живут же люди…» – думаю со странной смесью страха и уважения.

– Дороги как отремонтировали после танков! А то яма на яме была. Хоть Самару возьми – там теперь дороги хуже, чем здесь. Вот налево, смотри, ночной клуб «Шоколад», рядом бильярд и боулинг. Популярные места. И под обстрелами работали. Я туда заезжал обедать. Правда, тут обстрелов и не было почти.

Мы проезжаем Макеевку.

– А сейчас блокпостов не осталось?

– Сняли почти год назад. Р-р-раз – и ни одного. Да и зачем они нужны? Ни досмотра толком не было, ни проверки документов. Только движение задерживали.

В квартире, где меня приютили, уже поменяли стёкла, но балконные, мелко потрескавшиеся, ещё заклеены листами полиэтилена. Жёлтый ларёк под окнами сильно пострадал от обстрелов и теперь закрыт. Дом напротив ремонтируется. Дворец молодёжи «Юность» тоже остался без стёкол и теперь затянут парусиной, но люди там не прекращали работать даже в 14-м году.

В Донецке сейчас тихо, но, говорят, ночью обстреливали Луганск и довели его едва не до эвакуации.

Первый день

В десять утра мы с Мариной, у которой я остановилась, сели на трамвай № 1 и отправились в макеевскую школу развлекать второклашек детскими стихами и сказками.

Перед выходом я поняла, что потеряла шапку, и Марина выдала мне свою, которая постоянно сползает на затылок, оголяя уши.

Полноценный трамвайный путь только недавно восстановили, прежде рельсы были разбомблены, и трёхрублёвый трамвай ходил по укороченному маршруту. Мы ехали мимо громоздкого дома культуры «Юность», что под ветром хлопал парусиной, обнажая тёмные провалы второго этажа, а над входом красовался призыв-растяжка: «МЫ РАБОТАЕМ!» со смайликом. Мимо оскаленного ряда разбитых тёмных ларьков с надписью: «ПРОДАМ ДЁШЕВО». Мимо светлых фасадов с тёмными пятнами обстрелов. Мимо целёхонькой шайбы «Донбасс-арены» с красивыми лицами футболистов на бесконечном фасаде.

Потом прошли через рынок и сели на маршрутку. Но уже за 15 российских рублей с носа. Да, тут наша валюта.

– А вон то здание горело ещё до войны, – показала Марина.

Сидящая рядом тётя возмутилась:

– Как это – до войны?! Уже всё началось!

– Это в Славянске началось, а у нас тихо было.

Здание то ли подожгли, то ли взорвали.

– Правильно – Славянск? – удивилась я.

– Да, а ещё Снежное. По такому ударению легко узнать местных.

А вот там сгорела семья в машине, теперь на этом месте крест. А вот туда прилетел снаряд, вход и окна в здание заложили кирпичами. А на берегу реки, в этом лесном массиве, много площадок для отдыха. А это ТЮЗ, он работал во время войны, вообще все театры работали, актёры прямо в них жили, потому что домой далеко, к тому же под обстрелом, вот и бегали за кулисами с кастрюльками. Зрительные залы были битком набиты. Снаружи дикие обстрелы, всё сотрясается, а мы внутри сидим и смотрим конкурс творчества детей из Иловайска, Горловки… А на спектакль билеты добывать надо, просто так не купишь. Нет, конкретно этот микрорайон не обстреливался, но вообще сюда прилетало.

На улице холодно, и в школе не жарко. Указатель «Убежище» развешан по всем лестницам и коридорам. Он ведёт в бесконечный подвал со множеством раскладушек, запасом питьевой воды в бочке и технической – в запаянной вагонетке.

– А туалет? – интересуюсь.

– А наверху, прямо возле входа! – безмятежно отвечает завхоз.

– Мы же сюда не надолго спускаемся, – подтвердила библиотекарь, – обстрелы быстро кончаются, да и нет их сейчас. Это в прошлом году по три раза за день – малышей хвать и бежишь вниз. Недавно учения проводили, отрепетировали всё до мелочей. Пойдёмте, уже пора.

Мы проходим в зал. Сегодня посвящение второклашек в читатели библиотеки. Дети нарядные, с блестящими глазами. Сначала мы читаем им стихи, потом они нам. Хорошо, кстати, читают, без вселенского надрыва.