Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности

Термин «профилактика»также использовался в переносном смысле. Часто профилактикафактически означала «внесудебные репрессии» и включала, допустим, лишение возможности карьерного роста неблагонадежных лиц [312]. В материалах КГБ по Азадовскому, к примеру, утверждается, что он категорически отказался от сотрудничества в 1967 году, а также отмечается: «В 1969 году он подвергся профилактике через общественность и был исключен из аспирантуры» [313]. Согласно воспоминаниям некоторых диссидентов, термин «профилактика»часто подразумевал конкретные методы психологического давления в тюремной системе [314]. Следовательно, под профилактикоймы можем понимать скрытые формы политических репрессий. По оценкам Александра Черкасова, члена правления правозащитного общества «Мемориал», в профилактических беседах позднесоветского периода соотношение предложений, содержащих слова «тюрьма», «лагерь», к остальным составляло приблизительно 1:100 [315].

Согласно собственной истории КГБ 1977 года, профилактиканачала занимать важное место в практике КГБ с конца 1950-х годов [316]и стала «органической частью всех мероприятий, связанных с агентской деятельностью» [317]. Столь же серьезное внимание уделялось профилактикеи на протяжении последующих лет хрущевской эпохи. Например, в мае 1959-го состоялось всесоюзное собрание сотрудников КГБ, посвященное профилактической работе [318], а летом 1964 года коллегия КГБ издала резолюцию, а затем приказ по этому вопросу [319].

Поворот к профилактикево многом стал реакцией на открытость Советского Союза внешнему миру. Это слово имело метафорический смысл и вызывало ассоциации с защитой от инфекционных заболеваний и заражений [320]. Судя по документам, принятым Коллегией КГБ летом 1964 года, одной из главных целей профилактикисчиталось ограждение советских граждан от буржуазной идеологии [321]. Вообще, отказ от культурной изоляции сталинской эпохи в этот период поставил целый ряд новых непростых задач, которые требовали более изощренных решений [322]. Теперь нужно было действовать в новой пропагандистской среде. (Шелепин, кстати, имел достаточно большой опыт работы в такой среде: он работал в комсомоле, был вице-председателем Всемирной федерации демократической молодежи [323]и, судя по всему, прекрасно осознавал важность связей с общественностью и пропаганды [324].)

Активно пропагандируемая политика профилактики стала неотъемлемой частью реабилитации образа чекиста,который теперь представлялся фигурой благожелательной. Так, чекисты должны были быть милосердными к тем, чьи проступки вызваны политической несознательностью, и широко применять превентивные и воспитательные меры по отношению к таким гражданам [325]. Профилактикуможно связать с желанием руководства страны улучшить международную репутацию Советского Союза, а также со знаменитым заявлением Хрущева на XXI Съезде партии о том, что в Советском Союзе больше нет политических заключенных. Эти слова стали свидетельством стремления нового режима обрести либеральное лицо [326]. На XXII Съезде партии Хрущев провозгласил, что к тем, кто выражает несогласные мнения, должны применяться «не репрессии, но ленинские методы убеждения и разъяснения» [327]. С этого времени политические репрессии по возможности подавались в иной упаковке и под иным названием. По мнению некоторых исследователей, введение профилактикибыло мерой, предложенной самим ЦК и прямо направленной на снижение количества арестов [328]. Другие же, например Чебриков, утверждали, что это была инициатива КГБ, принятая вопреки первоначальному сопротивлению партийного руководства, и цель ее заключалась в предоставлении КГБ возможностей отвратить людей от преступления, не выдвигая против них обвинений. Чебриков пишет:

«Если бы не жесткая позиция Андропова, гораздо больше людей получили бы приговор…» [329]