Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности

Конспирологическое мышление — вполне распространенная форма защиты от унижения [780], и многие чекисты объясняют события августа 1991 года, а также позднего советского и раннего послесоветского периодов конспирологическими теориями [781]. Типичный пример — утверждение бывшего офицера контрразведки Вячеслава Широнина о том, что август 1991 года и октябрь 1993 года (когда Ельцин послал танки разогнать парламент) были всего лишь этапами разработанного ЦРУ плана по развалу Советского Союза [782].

По самой распространенной теории развал был подстроен «агентами влияния». Это понятие впервые использовал Андропов в 1977 году в докладе Центральному комитету, говоря о деятельности ЦРУ, направленной на ниспровержение советской идеологии с помощью вербовки агентов в самом Советском Союзе. Позже председатель КГБ Крючков выдвинул эти обвинения официально в своем знаменитом выступлении на закрытой сессии Верховного Совета, объявив о существовании западного плана по развалу СССР и впервые публично сказав, что иностранные разведывательные службы привлекают к работе «агентов влияния» [783]. Позже Крючков детально разобрал эту теорию в своих воспоминаниях, отрывки из которых были опубликованы в газете «Советская Россия» в феврале 1993 года [784].

В основе теории об «агентах влияния» лежит достаточно смутное определение, согласно которому «агент влияния» — это лицо, которое разделяет определенные абстрактные идеи, такие как демократия и универсальные человеческие ценности [785]. Сторонники этой теории постоянно грозят предоставить документальные свидетельства в ее подтверждение, но никогда этого не делают; они считают, что Бакатин во время своего недолгого председательствования в КГБ мог уничтожить все показания этих агентов (в число которых, как считается, входили высокопоставленные фигуры из окружения Горбачева, например Александр Яковлев). Теория опирается также на речь Андропова 1977 года и на единственное документальное свидетельство — так называемый план Даллеса. Он приписывается Аллену Даллесу, который в 1945 году письменно изложил (или, по другим версиям, озвучил на тайном собрании) грандиозный план по разрушению российской цивилизации. Этот текст — явная фальшивка, но он завоевал доверие в последние годы просто в силу того, что на него часто ссылаются. Так возник опасный узаконивающий эту теорию миф, который может превратить общую паранойю в серьезную общественную силу [786].

Согласно конспирологической теории план Даллеса выполнен и служит ключом к пониманию событий нескольких последних десятилетий. В этом смысле факт развала СССР оправдывает гонения на диссидентов при Андропове, военный переворот в августе 1991 года и при необходимости даже подавление гражданского общества в современной России.

Для Черкесова поддержка диссидентов Западом во время холодной войны не была вопросом идеологии. Для «иностранной руки», контролировавшей советских диссидентов, «идеологический конфликт — это ширма, повод свести счеты не идеологические, а иные. В каком-то смысле вечные, фундаментальные, окончательные» [787]. И вновь мы возвращаемся в сферу Вечного. В этом смысле действия Запада во время холодной войны — не что иное, как попытка уничтожить саму российскую цивилизацию. И только Андропов, единственный из всех советских руководителей, мог предвидеть и осознать это, о чем свидетельствует его инициатива по созданию Пятого управления [788].

Привлечение творческой интеллигенции

Черкесов в своем декабрьском «чекистском манифесте» от 2004 года с удовлетворением отметил, что КГБ сейчас «в моде», что герой-чекист вернулся в российскую культуру [789]. Как мы можем убедиться, этот момент подчеркивали и критики данного процесса [790]. Мода на чекизм также тесно связана с еще одной важной составляющей андроповского наследия: особой моделью сотрудничества КГБ с миром культуры.

С какого-то момента некоторых выдающихся представителей культурного истеблишмента стали активно призывать совместно с органами безопасности реабилитировать фигуру чекиста. Так, в декабре 2002 года «Литературная газета» провела встречу директора ФСБ Патрушева с интеллигенцией. В ходе встречи писатель и главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков вспомнил о том, что в советское время чекист был положительным героем: «Очень многое, в том числе и авторитет структуры, зависит от того, как его работники отражаются в книгах, фильмах… В советский период был герой чекист, в некоторых фильмах, может быть, и картонный, но, безусловно, положительный — это был рыцарь государственных интересов» [791].