Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности

Наконец, воображаемый кризис духовной безопасности, с которым столкнулась Россия, обеспечил новыми аргументами тех, кто ратует за восстановление цензуры и усиление государственного контроля за средствами массовой информации. Эта проблема тоже часто формулируется в терминах экзистенциальной угрозы. Так, например, в июле 2004 года Александр Дугин, философ и руководитель «Евразийского движения», заявил: «Духовной безопасности надо подчинять все основное эфирное, информационное пространство… Информационные каналы направлены жестко против нашей духовной идентичности»[979].

Официальные документы звучат чуть менее тревожно, чем предостережения Дугина, но все же Доктрина по информационной безопасности Российской Федерации, принятая в сентябре 2000 года, предупреждает: «Наибольшую опасность в сфере духовной жизни представляют следующие угрозы информационной безопасности Российской Федерации: деформация системы массового информирования… возможность нарушения общественной стабильности, нанесение вреда здоровью и жизни граждан вследствие деятельности религиозных объединений, проповедующих религиозный фундаментализм, а также тоталитарных религиозных сект»[980].

Призывы восстановить цензуру не всегда звучат открыто. Чаще используется термин «информационная безопасность». К примеру, на конференции, прошедшей в мае 2003 года и посвященной роли НПО в защите национальной безопасности, Зоркальцев заявил: «Одну из ключевых ролей в сохранении общественной безопасности играет духовная безопасность… Духовная безопасность тесно связана с другими видами общественной безопасности и прежде всего с информационной безопасностью»[981].

По убеждению Зоркальцева, духовная безопасность связана прежде всего с «информационной безопасностью», то есть с необходимостью восстановить государственную цензуру и контроль над средствами массовой информации. Связь между информационной безопасностью и духовной безопасностью отмечали также российские военные теоретики[982].

Идеолог духовной безопасности

Как мы убедились, с конца 1990-х годов представители ФСБ публично заговорили о «духовности». Эти высказывания дополнили поэтические размышления полковника ФСБ Василия Ставицкого. Его лирические раздумья о связи духовности и безопасности прекрасно завершат наше турне по территории нового подхода.

Как отметили специалисты по безопасности Андрей Солдатов и Ирина Бороган, Ставицкий, будучи в 1999-2001 годах руководителем Центра общественных связей ФСБ, опубликовал несколько томов стихотворений с сильным «духовным» уклоном, включая «Тайны души» (1999), «Зажги свечу, мама» (1999), книгу «духовно-патриотических стихов для детей»[983] и сборник «Созвездие любви» (2000). Произведения из последнего сборника приветствовались в националистической газете «Завтра» как доказательство того, что чекисты — не «бесчувственные роботы», а люди, способные на возвышенные чувства и чуткие к гармонии природы[984]. Многие стихи Ставицкого были положены на музыку и выпущены на дисках, а также, по некоторым сведениям, стали обязательной частью развлекательных мероприятий в ФСБ[985].

Несмотря на приторные названия, стихи Ставицкого по духу своему призывают к реваншу. Например, в стихотворении «Вам не стыдно» говорится о сведении счетов с теми, кто распинал и развращал матушку-Россию, крал молоко ее детей, лгал ее народу. Хоть автор прямо и не называет виновных, он явно намекает на «олигархов», либеральных реформаторов начала 1990-х годов[986]. В других своих творениях Ставицкий восхваляет ЧК и его священную войну, «где враг наш под маской — двулик Сатана / Вокруг дипломаты, агенты, дельцы / Ведут разговоры о дружбе льстецы» и так далее в том же духе[987]. Если бы не упоминание о «дельцах», это стихотворение легко можно было бы датировать эпохой Сталина. Такие образы ставят под сомнение утверждение о том, что средоточие на духовной безопасности связано со стремлением сохранить и усилить традиционные христианские ценности России. В историческом контексте понятие духовной безопасности родственно советскому понятию идеологической диверсии.

Произведения Ставицкого подчеркивают то, каким образом возрожденный культ госбезопасности все теснее переплетается с вопросами духовности. Опасность такой тенденции заключается в том, что ФСБ, прячась за духовную риторику, не только претендует на высокую нравственность, но и фактически ставит себя за пределы любой законной критики, проверки и контроля.

Заключение

Пока эта книга готовилась к печати, официальная российская позиция по отношению к советскому прошлому изменилась. Вслед за длительным периодом двойственности, периодических попыток реабилитировать Сталина и преуменьшить или оправдать террор и насилие со стороны советского государства, тандем Путин — Медведев в конце 2010 года взял курс на десталинизацию.