Традиции русской государственности и современность. Лекции.

Ответ: Я могу ответить. Да? Вопросы очень такие правильные, понятные и интересные. То есть вы хорошо учитесь, значит. Первый вопрос. Да, конечно, я вынужден в лекции несколько стилизовать подход для того, чтобы более выпукло показать то, что я в рамках данного мне времени хочу сказать. Конечно, все полностью свести к власти невозможно. Это естественно. Но ведь, смотрите. Я сказал: наша культура, в том числе и политическая, является властецентричной. Тут же сказал: западная является антропоцентричной, человекоцентричной. Следовательно, можно сказать: а что, в Европе, на Западе все сводится только к человеку, через человека? Нет, конечно. Но если мы хотим понять особенности русского политического государственного правового развития, мы все-таки должны сказать о каких-то наиболее важных чертах. С точки зрения этого профессора -- это власть. А когда-то вместе с одним моим коллегой, когда мы писали одно произведение по методологии русской истории, мы назвали русскую власть "моносубъектом русской истории". Единственным субъектом в русской истории. Прекрасно понимая, что, конечно, есть и другие актеры, есть и другие деятели. Но нам надо было подчеркнуть вот именно эту часть. И посмотреть. Вообще, это вопрос, что вы задали, имеет важнейшее методологическое значение. Вот я сам для себя сформулировал, как нужно подходить к истории, вообще к социальным явлениям. Я это назвал. Ну, все сейчас учат английский язык, -- "поссибилитистским подходом". Possibility. Возможностным подходом. То есть профессор Пивоваров посмотрит через власть. Профессор Милов -- через ситуацию с русским пахарем. Профессор Янин -- через какие-то археологические вещи. А гений -- через европейскую концепцию. Другой -- через какую-то другую. В споре, например, известном, который по сей день будоражит и доводит до инфаркта русских историков норманнским происхождением, не норманнским. Я за то, что были разные точки зрения. А поссибилитистские в том, что это возможность, это различные точки зрения. И только тогда, как, знаете, стоят различные камеры, чтобы лучше увидеть. Да, вот? Я футбольный болельщик. Да? И мы лучше видим матч. Так и исторический процесс. Да? Но вот я именно могу сразу во все окуляры смотреть. Я сегодня в этой лекции смотрю через этот окуляр и акцентирую это. Ну, если все-таки немножко от иронии не уйти, действительно, я не знаю ни одной другой социальной истории христианских стран, где бы власть играла такую роль, и где бы власть была таковой. Теперь, что касается Золотой орды. А это тоже очень интересный вопрос. Причем, он, знаете, где самый интересный? То, что они сами шли. Они шли сами. Да. Разумеется. Более того, власть поначалу, как мы знаем, как-то не совсем понимала, куда они идут, зачем идут и, вообще, что, что происходит. Но есть совершенно замечательный современный антрополог -- Светлана Лурье, которая пишет. Она исследует вопрос. И которая пишет о том, что общины казаков, которые, вот, продвигались и занимались колонизацией, они воспроизводили. А казаки, это те, кто бежал из центральных областей России. Они воспроизводили социальные отношения, которые они принесли с собой. То есть, они завоевывали, но они строили те же самые социальные властные отношения, которые были до того момента, пока они туда не пришли. А потом уже приходила власть. И тогда это все дооформляла. Хотя, конечно, некая казачья автономия, специфика оставлялась. То есть, что, да, они это делали сами. Но они воспроизводили Россию и русскую социальную структуру, и политическую властную, экономическую структуру на этих землях. Как. Ну, Золотую орду, это, в общем-то, особо не связывало, на самом деле. Это с Золотой ордой не связано. Потому что, ну, дань они несли, конечно, и элементы вот этой ордынской традиции в русской истории. Но, вообще, вот вы говорите: спорно -- были мы улусом или нет. Это, вообще, не тема. Вернее, настоящая тема -- это тема, что, конечно, мы являемся продолжателями многих традиций. Это совершенно очевидно. Более того, здесь надо не гордиться, не плакать. Это факт. Причем ведь любая страна является продолжателем различных традиций. Вот у нас болезненно говорят о норманнах и так далее. Ну, хорошо, битва при Гастингсе. Тысяча шестьдесят шестой год. Помните, Вильгельм Завоеватель. Норманны захватывают там. И они делают эту страну другой. Да? И никто от этого не отказывается. Норманны приплывают, захватывают Сардинию. И вся, например, итальянская аристократия носит такие? совершенно итальянские фамилии, как Белингер. Это лидер когда-то итальянской компартии, маркиз Белингер. Понимаете? То есть они везде, они всюду. В Италии норманнские традиции. Они не отказываются. То есть шведские, скандинавские. У нас ордынские. Почему нет?

Вопрос: С подачи Дмитрия Анатольевича Медведева и Владимира Путина существует очень популярный термин "обратная связь". То есть отклик народа на действия власти. Как Вы считаете, существует ли в русской политической исторической традиции обратная связь народа с властью? Спасибо.