Традиции семейства Санчес

— Моя жена говорит, что я должен поблагодарить тебя за то, что она не чувствовала себя одинокой, пока меня не было, — сказал он. — Поэтому прими это вместе с моей благодарностью!

Он протянул Рейчел сверток, и она растерянно взяла его в руки. Если бы взгляд Андре не был в это время обращен на нее, она приняла бы подарок с радостью, но теперь она предпочла бы просто исчезнуть в своей комнате, вместо того чтобы вступать в беседу с Маркусом. Появление Андре вызвало у Рейчел шок. Он был так холоден, так равнодушен, в то время как Рейчел дрожала, как кролик, в его присутствии. Кроме того, она рассердилась. Рассердилась на то, что Андре так бесцеремонно явился сюда, нарушив ее покой — покой, который она с таким трудом обрела.

Сделав над собой усилие, она сняла перевязанную лентой цветную обертку, и в руках у нее оказалась маленькая коробочка. Внутри она обнаружила футляр, а в нем — пару бриллиантовых серег. Они сверкнули в лучах заходящего солнца, и Рейчел взглянула на Маркуса со слезами на глазах. «Глупо быть такой чувствительной», — сердито сказала себе. Эти серьги были почти в точности такими же, какие ей однажды подарил Андре.

— Я… я просто не знаю, что сказать, — начала она, качая головой.

Маркус легонько дотронулся до ее плеча.

— Это только подарок, пустяк, — ласково произнес он. — Я рад, что они тебе нравятся.

— Можно мне посмотреть? — спросил Андре мягко и, взяв Рейчел за руку, поднес футляр к свету. — Гм. Очень красивые, — небрежно заметил он. — У тебя, Маркус, хороший вкус. Это ценная вещь.

Рейчел закрыла футляр с легким щелчком.

— Для меня это не ценность, — сказала она напряженным голосом, — для меня это подарок.

— Ты знаешь, как говорят, дорогая? Бриллианты — это лучшие друзья девушки! — засмеялась Оливия.

Рейчел поняла, что Оливия чувствует ее настроение, и произнесла:

— Теперь, пожалуйста, извините меня… — Она направилась к выходу, но Мария остановила ее.

— А ты не хочешь посмотреть, что подарили мне? — настойчиво спросила она, и снова Рейчел должна была уступить.

— Конечно, хочу, Мария, — ответила она, улыбаясь. — Что папочка привез тебе?

Мария продемонстрировала свое запястье. На нем был прелестный золотой браслет с изображениями святых.

— О, какой чудесный! — воскликнула Рейчел восторженно. — Ты поблагодарила папу?

— Да. И еще мне подарили вот это. — Мария показала Рейчел коробку, в которой лежала большая кукла в национальном бразильском костюме.

— О, какая красивая, — сказала Рейчел. — У тебя ведь нет бразильской куклы.

— Я знаю. Это мне привез дядя Андре.

— Понятно, — вздохнула Рейчел. — Очень мило с его стороны.

Затем она направилась к двери:

— Право, мне нужно пойти и переодеться.

Мария нахмурилась:

— Но ты ведь не видела ожерелье, которое папочка привез маме!

Оливия вспыхнула.

— Рейчел увидит его попозже, — проговорила она взволнованно. — Мне нужно пойти позаботиться о комнате для тебя, Андре, и об ужине.

Андре вежливо наклонил голову, и Оливия вышла из комнаты вместе с Рейчел. Когда дверь за ними закрылась, она сказала:

— Мне очень жаль, Рейчел! Рейчел заставила себя улыбнуться.

— Не глупи, Оливия. Мне все равно. — Она прикусила губу. — В конце концов, Андре приехал не ко мне.

Оливия вздохнула:

— Ну, раз ты так говоришь… Рейчел погладила руку Оливии.

— Не волнуйся. Сосредоточься на том, чтобы показать своему мужу, как ты рада его видеть!

Оливия, испытав явное облегчение, отправилась на кухню, чтобы известить кухарку о приезде гостя, а Рейчел медленно поднялась к себе. Пульс ее лихорадочно бился, а внутри все трепетало, как будто там были бабочки. В своей комнате она закрыла дверь и непроизвольно заперла ее. Не то чтобы она боялась вторжения Андре, скорее она опасалась, что Мария может прибежать, застать ее в слезах и сообщить всем об этом.

Она села на свою кровать и, открыв футляр, достала серьги и приложила их к своим ушам. В зеркале, стоявшем на туалетном столике, Рейчел видела свое отражение. Серьги очень шли ей. Онас вздохом опустила их в коробочку. Затем Рейчел разделась и, отправившись в ванную, встала под душ. Ей казалось, что под прохладной водой она вновь обретет способность ясно мыслить.

Но душ не помог ей. Рейчел вернулась в комнату и, закутавшись в халат, легла и стала печально глядеть в потолок.

Зачем Андре приехал сюда? Снова и снова она задавала себе этот вопрос. Он должен был знать, в какое беспокойство это должно было ее повергнуть, и после той последней сцены на Веросе Рейчел сомневалась, что он когда-либо захочет ее видеть. И вот он здесь, и она глупо взволнована из-за него, как школьница на своем первом свидании. Теперь, когда Рейчел знает, что Андре окончательно отверг ее, она должна вести себя как взрослая женщина. Она должна говорить с ним так же, как с Маркусом, в простой дружеской манере. А если это не получится, она должна проявлять холодное безразличие и вести себя с ним как с чужим человеком.

Но, внушая себе это в тишине своей комнаты, Рейчел понимала, что размышлять — это одно, а осуществить свои мысли на практике — совсем другое.