Традиции свободы и собственности в России

Тогда как этот бум — одно из главных по своему значению событий всей российской истории, и не только ХХ века. Это великая социальная революция, пока не осознанная нами. Сплошь и рядом строятся люди, судя по их доходам, строиться никак не способные. Но миллионы домов, пусть преимущественно из силикатного кирпича, построены. Эти дома, часто с гаражами, уже никуда не денутся, они стоят. В невероятно короткие сроки Россия как страна перешла в другое качество, перестав быть страной изб-пятистенок. Не потому, что избы исчезли, а потому, что более не возобновляются и через несколько десятилетий будут свезены в этнографические музеи под открытым небом.

Об отказе от планов введения так называемого единого налога на недвижимость (ходили разговоры, что он может быть установлен на уровне 2% в год от ее реальной оценки) недавно было объявлено официально. Глава МЭРТ пояснил, что такой налог власть вводить не планирует. По крайней мере, до 2008 года. То есть, не планирует вообще. Г.О. Греф добавил, что не видит экономической целесообразности в переходе на такой налог. Не надо этому верить буквально. Как умный человек, он видит нечто иное: крайнюю нецелесообразность — политическую и социальную — такого шага. (Правда, вводится земельный налог, но он должен быть несопоставимо ниже.)

Сегодня достаточно активно надстраиваются и перестраиваются скворечники, официально именуемые со времен коммунистов «садовыми домиками» (уничижительное «домики» точно передает суть дела), где не моги иметь площадь свыше 25 квадратных метров и зимнее отопление — вламывались с милицией, устраивали обмеры, заставляли разрушать и сносить.

(Кстати, коммунисты еще гнуснее мучили и утесняли постоянных жителей поселков и пригородов, запрещая второй этаж, объявляя 60 квадратных метров «предельно допустимой площадью жилого дома». Как будто подобные вещи могли подорвать их дурную идеологию! Или все же подрывали? Жаль, невозможно предать сегодня суду сочинителей всех этих вредительских запретов. Они внесли свой мощный вклад в нынешний российский демографический кризис. Да и унаследованный нашими населенными пунктами убогий вид во многом по их вине.)

Россия пока что лишь на пороге своего нового качества. Чтобы достичь европейских норм жилой площади на человека, чтобы не менее половины страны переселилась из вселяющих зубную боль спальных районов «на землю», строительный бум должен не прерываться самое малое четверть века. Бум, к которому власть не приложила даже палец. Огромное спасибо, что не очень мешала, что не вспугнула. И ради всего святого, пусть ведет себя столь же похвально и впредь45.

Пусть народ строится. Пусть даже тянет с регистрацией построенного. Попущение малому греху в определенные периоды — самая верная политика. Когда-нибудь все равно придется и регистрировать, и платить. Государство обязательно постучит в окно. Но пусть оно не спешит с этим — в высших интересах России. Пусть постучит лет через 25. И уж тогда пускай вводит налог на богатство. Эти 25 лет тоже, увы, пролетят, смирите свое нетерпение — те, кому невтерпеж.

Триллион долларов, инвестированный в частное домостроение, все равно не был бы «инвестирован в бизнес», как полагают некоторые противники такой, якобы неразумной, траты ресурсов (Каганский — один из них). Этот триллион был бы проеден за те же десять — или семнадцать — лет, причем наша страна, проедающая в год более 10 триллионов рублей46 (примерно 370 миллиардов долларов) не очень бы даже заметила разницу. А потрясающего феномена частного домостроения не было бы.

Разговоры же о том, что не так следует создавать «одноэтажную Россию» (точнее все же двухэтажную), что она создается нерационально, не по уму, лишены смысла. Ее все равно не создашь методами графа Аракчеева, барона Османа, гражданина Госплана. Она может возникнуть только сама, перетягивая за собой часть экономики в ближние пригороды, в дальние пригороды, на просторы родины чудесной.

На каковых просторах каждый российский «коллективист» норовит отгородиться от соседа забором повыше. Никаких признаков «общинности, соборности, коллективизма» не видно. Как и тяги к коллективной собственности, упаси Бог! Нашим новым народникам давно пора понять, что они энергично движутся по ложному следу.

Не менее странно выглядит гипотеза о нашем врожденном коллективизме при обсуждении межэтнических отношений. Сразу выясняется: аудитория СМИ, не подозревающая о том, что российские обществоведы постановили считать нас народом с общинной психологией, держится как раз противоположного убеждения. Всего одно читательское высказывание из «Московских новостей»: «У русских нет традиции жить и работать этническими, земляческими общинами, а напрасно!». По контрасту, наш простой человек сразу подмечает в других народах (почти во всех) такую черту: «Эти-то, — говорит он, — подружнее наших будут». Подружнее, значит, пообщиннее по сравнению с нами.