Традиции свободы и собственности в России

Старинная демократия в Англии была примерно такой же, как и в остальной Европе: дела решались на сельском сходе, на собрании «сотни» и, наконец, на вече (folkmoot). В конце Х века король Эдгар начал собирать witan (или witenagemot) — аналог боярской Думы. В него входило высшее духовенство, королевская родня и служилая знать, но его конкретный состав зависел от усмотрения короля80. witan просуществовал меньше века, когда в 1066 году Англия была завоевана франкоязычными норманнами, при которых, восемь королей спустя, появился родоначальник английского парламента. Вот как описывает эти события «Британская Энциклопедия», крайне трепетная в вопросах национального величия: «Англо-саксонские землевладельцы и крестьяне были ограблены, в их усадьбах поселились захватчики. Король [Гийом Незаконнорожденный, мы его называем Вильгельмом Завоевателем] объявил всю английскую землю своей собственностью по праву победителя; он пожаловал воинам долю в этой добыче, сделав их держателями поместий на жестком условии обязательной военной службы. Англию смирял меч, страна оказалась во власти чужеземного короля, чужеземного дворянства, чужеземного воинства… witenagemot сменился чисто феодальным советом новой земельной знати. Magna Carta [написанная на латыни Великая Хартия 1215 года] сыграла крайне малую (если вообще какую-либо) роль в становлении парламента…»81. Впрочем, в этой хартии появляется такое понятие, как «Общий совет нашего королевства» («Commune consilium regni nostri»). Cовет состоял из королевских вассалов — держателей земли, а также из духовенства. Им было чем заняться: здесь разбирались тяжбы о земельных захватах, наследственные споры, дела о крупных долгах, выморочном имуществе и т.п. Советовался же король с почтенным собранием почти исключительно о том, как бы выколотить из страны еще денег, не ущемив при этом крупных баронов, которых побаивался. Они могли откупиться от службы «щитовыми деньгами». Король обязался не облагать их, сверх того, никакими дополнительными налогами.

Для простонародья же изобретались все новые поборы, их надо было доводить до сведения общин. Делалось это через «присяжных» — представителей общин, присягнувших говорить правду. Как поясняет далее Британская Энциклопедия, «идея, будто вопросы о налогах требовали согласия общин, очень позднего происхождения. Присяжные, посланные своими соседями, свидетельствовали о наложении на народ Саладиновой десятины [cбор средств на крестовые походы], их согласия никто не спрашивал и оно не требовалось — их ставили в известность». В 1265 году бароны, восстав против короля Генриха III, впервые позвали на «Commune consilium» представителей городов. Тогда и прозвучало слово «парламент» — языком знати продолжал оставаться французский, а во Франции так назывался королевский суд. Впрочем, единичное собрание 1265 года не может быть признано парламентом, даже если его назвали так.

(Слова меняют свое значение в веках. Встретив слово «вратарь» в древнерусском тексте, мы не вправе делать вывод, что во времена Всеволода Большое Гнездо наши предки играли в футбол. Это слово означало на Руси охранника у дверей церкви, не впускавшего в нее нехристей и подозрительных лиц.)

Как бы то ни было, когда 30 лет спустя, в 1295 году, король Эдуард I вернулся к идее сословного органа, он опять назвал его парламентом — слово прижилось. До конца своего правления Эдуард созывал парламенты еще несколько раз, чем (великий король!) заложил основу важнейшего политического института своей страны. «Но институтом, безраздельно ведающим налогами, — продолжает Британская Энциклопедия, — парламенту еще только предстояло стать. Его ждало долгое соперничество в этой сфере с королевским Privy Council82». Вообще короли созывали парламент лишь по какому-то конкретному поводу, после чего его участников отправляли восвояси. В следующий раз их собирали не раньше, чем монарх вновь испытывал нужду в поддержке или совете.